А ТЕПЕРЬ ПОСМОТРИ: «РАССВЕТ МЕРТВЕЦОВ»

Юбилейный десятый выпуск рубрики станет заключительным: за десять вечеров мы потревожили некоторое количество памятников жанра, на том и остановимся. Символично, что фильм Джорджа Эндрю Ромеро, о котором пойдет речь, позволяет перекинуть мостики к другим героям рубрики — не только из 1970-х.

Как известно, «Ночь живых мертвецов» Ромеро в 1968-м сильно повлияла на правила игры в хорроре и зомби-муви: из нее, как из гоголевской «Шинели», вышло много чего (ну, может, не из шинели, а из кармана). Первый просмотр «Ночи» (в корпусе других пожилых ужасов) открыл мне закон сообщающихся сосудов между страхом и социальностью: на брата с сестрой из, очевидно, мегаполиса набрасываются мертвые провинциалы, по телевизору и радио несут пургу и врут, афроамериканца убивают в конце бодрые белые. Зрители проголосовали долларом на драйв-инах, критики интерпретировали зомби в диапазоне от призраков Вьетнама, вторгшихся в тихие Штаты, до образа расизма или страха перед красной угрозой. Через десять лет вышел уже цветной сиквел «Рассвет мертвецов» — вещь едва ли не более важная. Я, поломавшись для приличия семь лет и посмотрев за это время, в частности, ремейк Зака Снайдера (как и Ромеро, он дебютировал фильмом про мертвецов, поди ж ты), добрался до него только сейчас. Хотя, в общем, спокойно прожил бы без этих двух-почти-с-половиной часов.

Для проформы не стал полагаться на память — и пересмотрел «Ночь». Смутное обаяние социалки как ветром сдуло: одни люди медленно ходят, делая вид, что мертвы, другие чуть быстрее убегают, делая вид, что им страшно. Сцена с мертвой дочкой, вероятно, сошла для своего времени за радикальную. Говорят, Ромеро ругали за ужасающую демонстрацию каннибализма. Каннибализма, Карл! То есть вспомним, что чуть позже будет вытворять Деодато! В «Рассвете» становится совсем грустно: в цвете все зомби оказываются похожи на работников ткацкой фабрики, свалившихся в чан с синей краской; сатирическим элементом размахивают перед самым носом («Все умные умерли, остались одни дебилы!» — запальчиво орет одноглазый телевизионный эксперт), а мучение длится примерно сто сорок минут (это как современная супергероика, только без денег). Социальная составляющая тоже набухла до не требующего эрудированности состояния. Телешоу во время чумы напоминают совсем уж вышедший из-под контроля «Поединок» с Соловьевым.

Первую треть фильма мертвенная синева украшает лица преимущественно афроамериканцев (хотели аллюзию на Малкольма Икса и движение за права чернокожих? получите, распишитесь!). В торговом центре, куда прилетают четверо героев, болтающиеся без дела зомби виртуозно пародируют шопоголиков и прочих адептов консьюмеризма. Феминизм? Пожалуйста: беременная Франсин (Гэйлен Росс) заявляет возлюбленному (Дэвид Эмджи), что завтраки ему готовить не нанималась и предусмотрительно учится стрелять и водить вертолет. За вспыхивающие беспорядки и произвол мародеров отдуваются байкеры во главе с Томом Савини, у которого есть расческа для усов.

Налицо все приметы важного (!) фильма: черно-белая скромность уступила клюквенному сплэттеру, за грим отвечает съевший на нем собаку легендарный Савини, музыку написали Дарио Ардженто и прогрессив-коллектив Goblin (Ардженто также перемонтировал фильм для европейского проката). Наконец, Клаудио Ардженто, дядя режиссера, дававший денег племяннику, и Алехандро Ходоровски — среди продюсеров. Влияние тоже сложно переоценить: не распыляясь на многочисленных наследников, проще всего вспомнить, что конфликты, темы разговоров, локации и сюжетные повороты «Рассвета» ложились в основу целых арок The Walking Dead (в первую очередь комикса). Одноглазый эксперт, думается, даже вдохновил Киркмана на персонажа по прозвищу Губернатор. Столько лет спустя лента Ромеро продолжает давать всходы.

Тут-то зомби и зарыт: за три десятилетия все приемы доведены до такого автоматизма, что выхолощенный «Поезд в Пусан» (2016), скроенный по схожим лекалам и за это нередко критикуемый, заставляет Ромеро глотать пыль (если статус условного первопроходца не включает в зрительском сердце режим нитро). Собственно, неудивительно, что в 2000-е опыты мэтра с живыми мертвецами обращались в крах или прах: единицам удается попадать в нерв времени несколько десятилетий подряд (исключением называют Крэйвена). И неудивительно, что хоть трехгрошовый «Рассвет», честная «бэшка» с уклоном в трэш, и проложил рельсы для тех же Снайдера и Киркмана, но в стилистических последователях у него явно ранние работы Питера Джексона или «Зловещие мертвецы» — задорные капустники на тему смерти. А когда есть «Живая мертвечина» (1992) или «Армия тьмы» (1992), детище Ромеро начинает выглядеть не слишком остроумным, дидактическим и неповоротливым. А еще там зомби морщатся от воды из пульверизатора, ну камон.