«Mad God»: Анатомия бесформенного

С 23 по 30 сентября в Остине, штат Техас, проходил Fantastic Fest. «Безумный Бог» — картина, поражающая в сердце и в мозг, не важно в Локарно, Монреале, или на экране домашнего ноутбука проходит просмотр. Подробнее об этом анимационном шедевре и его создателе Филе Типпетте рассказывает Анна Романюк.

«Безумный Бог» / Mad God (2021)
Режиссер: Фил Типпетт
Сценарий: Фил Типпетт
Оператор: Крис Морли, Фил Типпетт
Продюсеры: Фил Типпетт, Колин Геддес, Джек Мориссей и др.

В 1987 году Фил Типпетт приступил к работе над своим главным творением. Закончит он его уже в совсем другом мире. Но, кажется, всё это время ему удавалось изолировать свои идеи от внешних раздражителей. Всё, о чем он говорит в «Mad God», кажется более глобальным и одновременно более личным, чем любая вспышка в хронике.

На премьерном показе «Mad God» в Локарно Фил Типпетт сидел рядом с семьей с двумя детьми около шести и восьми лет. Он честно предупредил взрослых, что своих детей в этот зал бы не привёл. Через несколько минут после начала фильма семья вышла из зала, на прощание женщина сказала: «Ты был прав», на что Фил ответил: «А будет только хуже».

На фоне пафосно разрываются трубы, прерываемые воем сирены. Всё плывет в красном мареве, камера выхватывает колючую проволоку, кирпичную кладку, странные силуэты. Главный персонаж первых двадцати минут (в титрах — Убийца, но вряд ли это важно), одетый в нечто похожее на химзащиту времён Первой Мировой, спускается в мрачный подземный мир. Он выходит из капсулы с картой в одной руке и чемоданом в другой. Но полагаться на карту зрителю не стоит — с каждым шагом по фантасмагорической преисподней только больше теряешься. За следующим поворотом будет прикованная к лабораторному столу обезьяна, дальше — безногий охотник с замотанным бинтами лицом, а вот существо, которое выглядит примерно так же, как те самые неописуемые у Лавкрафта. Психоделичное пространство, заполненное слизью, ветошью, костями, кишками и шестеренками, функционирует по своим собственным законам. И даже когда кажется, что ты выловил в этом месиве знакомые фигуры, при ближайшем рассмотрении они снова оказываются чем-то омерзительно текстурным и вывернутым наизнанку. Тебя раз за разом выкидывает в новое пространство с новыми надзирателями, финиш —  в башня Алхимика, создающего новые миры и безучастно наблюдающего за гибелью старых.

Был ли это упрек человечеству за вечную тягу к саморазрушению, или же, наоборот, это особое типпеттовское прочтение той самой гармонии и вечного цикла жизни? Понятия не имею, но и не думаю, что без четких ответов этот опыт не имеет смысла. «Mad God» — это процесс в чистом виде, сам режиссер говорит, что главное впечатление от  мультфильма зритель должен получить уже после просмотра, когда сознание само достроит картину на месте растворяющихся в памяти кадров. Если, конечно, вы не предпочтёте сразу же выкинуть увиденное из головы (что, впрочем, вряд ли получится) или последовать примеру семьи из зрительного зала в Локарно.

Решить, кому можно порекомендовать такое зрелище, а кому не стоит, едва ли не сложнее, чем попытаться пересказать сюжет. Типпетт создал безмолвный неуютный мир, в котором зрителю просто невозможно освоиться. Это мозаичное полотнище, рассмотреть которое позволяется только через замочную скважину. Но, изучая открытые элементы, невольно ловишь себя на мысли, что если здесь и остались неосвещенные куски, то изучить их вряд ли хватит смелости. И если сформулировать в осязаемое послание мультфильм не удается, то остается только внимательнее посмотреть на человека, посвятившего своему magnum opus почти 30 лет.

По фрагментам мультфильма может сложиться ощущение, что его создал затворник-маргинал, демонстративно отрицающий все придуманные до него структуры и рамки. Но Фил Типпетт далёк от этого типажа. «Звездные войны», «Парк Юрского периода», «Робокоп» и «Звездный десант» Пола Верховена, «Хеллбой» и «Блэйд-2» Гильермо дель Торо, «Матрица: Революция» — лишь малая часть проектов, к которым он приложил руку. На счету Типпетта почти два десятка наград в области визуальных эффектов включая Оскар, Эмми и Сатурн.

Когда Филу было 7 лет, он впервые увидел «Седьмое путешествие Синдбада» и был заворожен покадровой анимацией от Рэя Харрихаузена. Фил начал снимать свои короткие ролики на 8-миллиметровую плёнку, переставляя перед камерой шарнирных солдатиков. Ему даже удалось несколько раз встретиться с Харрихаузеном на мероприятиях, которые организовывал главный редактор журнала Famous Monsters of Filmland Форрест Дж. Экерман. После получения степени бакалавра изящных искусств в Калифорнийском университете, Типпетт нашел работу в Голливуде — в студии Cascade Pictures, единственной, которая продолжала снимать стоп-моушн ролики. Здесь его наставником стал Фил Келлисон, аниматор и мастер т.н. принудительной перспективы. И отсюда, благодаря сарафанному радио, он попал на съемочную площадку «Звездных Войн».

Типпетт довольно легко нашёл общий язык с Лукасом. Например, он воплотил в жизнь туманную задумку Лукаса, за две недели до конца съёмок успев снять шахматный турнир миниатюрных монстров, одну из самых узнаваемых сцен первого фильма оригинальной трилогии. Десять кукол были подготовлены всего за неделю. Довольно скоро Типпетт получил первый Оскар — за работу над «Возвращением Джедая», Джабба Хат — его творение.

Не прошло и 10 лет, как он получил вторую статуэтку. В то время Типпетт уже основал собственную компанию Tippett Studio. Стивен Спилберг знал, что тот много работал с палеонтологами из Калифорнийского университета в Беркли для короткометражки Prehistoric Beast. Поэтому  предложил ему поработать над фауной из «Парка Юрского периода» несмотря на то, что для высокобюджетного блокбастера было решено использовать компьютерные технологии. Узнав об этом нюансе, Типпетт выдал фразу «Мне кажется, что я уже вымер», которая даже перекочевала в сценарий фильма. Тем не менее, аниматоры  смогли переизобрести себя и разработать систему DID (Digital-Input-Device)для экранного оживления динозавров. Кстати, через пару лет после премьеры в честь Типпетта назвали настоящий вид динозавров— такой почести уж точно мало кто удостоился.

Несмотря на такое внушительное портфолио, Типпетт в действительности никогда не был полностью интегрирован в кинобизнес. С точки зрения индустрии, те причины, по которым он брался за работу, были иррациональны. Даже на площадке «Звездных войн» его азарт разжигали скорее не амбиции, а то, что Лукас позволил ему использовать техники анимации начала XX века.

У Фила всегда был свой взгляд на кино. Во-первых, он считает, что кинематограф регрессировал после появления звука, за которыми подтянулась пресловутая трехактная структура. С его точки зрения это стало скорее ограничением, чем шагом вперед. Во-вторых, ограниченный бюджет для него скорее трамплин, чем препятствие. Поэтому он с гораздо большим теплом вспоминает работу над «Затащи меня в ад» или, скажем так, над сомнительным продолжением «Звездного десанта», чем о размашистом «Кловерфилде». Типпетт считает, что крупные бюджеты давят и запугивают художников, заставляя их вылизывать результат до идеала, заблокировав намертво всю изобретательность.

«Я родом из времен Роджера Кормана, когда Джон Дэвидсон подходил ко мне на съемках «Пираньи» и не спрашивал “Сколько это будет стоить”, а ставил перед фактом: “У меня есть 150 штук, фильм обязан быть зрелищным”». 

Над «Mad God» Типпетт начал работать после завершения съемок «Робокоп-2». С небольшой съемочной группой он снял короткий бессюжетный набросок. Но вскоре Фил понял, что не осилит обозначившийся с первых секунд масштаб. Отснятая пленка ушла на полку до следующего века.

Двадцать лет спустя Типпетт реших архивировать злосчастные три минуты, но находившиеся рядом с ним сотрудники студии с интересом засмотрелись на мультфильм. Они приняли его за одну из чехословацких короткометражек 40-х. Фил с горечью признал, что это его собственный провальный проект, но два парня, Крис Морли и Рэнди Линк, убедили его довести начатое до конца. С этого дня Типпетт стал считать предшествовавшие десятилетия не потерянный временем, а необходимым периодом предпродакшена.

На экстремально долгую подготовку к съемкам Типпетта даже благословил Милош Форман. Однажды режиссер дал Филу ценный совет, в вольном переводе звучащий как: «Чем основательнее готовишься, тем лучше результат». Со стороны могло показаться, что почти 20 лет, пока та пленка с первыми тремя минутами пылилась в коробке, Типпетт игнорировал проект, но на самом деле всё это время он активно переваривал целую уйму информации, которая пригодилась ему в процессе. Всё свободное от работы на чужими фильмами фильмами он скармливал себе уйму литературы по истории искусств, теологии, археологии.

При всей герметичности и фантасмагоричности итоговой истории, очевидно, что в работе над «Mad God» Типпетт с удовольствием поддался влиянию всех своих учителей. Когда родители обнаружили у него тягу к чудовищам, они сначала были обескуражены этим увлечением и даже водили его к психологам. Но, похоже, в итоге они смирились и постарались направить увлечение сына в более «эстетичное» русло. Дома у них была большая библиотека книг по искусству, отец показывал Филу творения Босха и Питера Брейгеля. И то, что проносится перед глазами зрителя в «Mad God», можно смело считать одной из самых близких экранизаций Босха.

Среди его кино-ориентиров ожидаемо были уже упомянутый Рэй Харрихаузен и Уиллис О’Брайен («Кинг Конг», «Затерянный мир»). В одной из сцен, где зритель успевает ненадолго увидеть что-то вроде сада забытых богов, можно даже увидеть статуи чудовищ аниматоров-первопроходцев.

В интервью Типпетт не раз говорил, что на ход работы также повлиял метод художника-сюрреалиста Джозефа Корнелла. Корнелл собирал для своих работ самую хаотичную коллекцию по лавкам старьевщиков и антикварным магазинам, чтобы потом выуживать находки из коробок  и приспосабливать к новым коллажам в только ему понятном порядке. Его собственная система не отрицала необходимости систематизации (поэтому он, как минимум, всё-таки подписывал свои многочисленные коробки), но превалирующий хаос позволял Корнеллу не застревать на тех этапах, где в тупик могла поставить погоня за идеалом. В такие моменты он полагался на импульс, вытаскивал из коробки, скажем, белого попугая и позволял композиции сложиться самой.

И так уж вышло, что у Типпетта изучение накопленного для съемок багажа плотно перемешалось с изучением самого себя. Типпетт часто говорил, что его биполярное расстройство наделило его суперсилой, в маниакальные фазы он, ведомый бессознательным, мог работать до изнеможения. Кроме Мильтона и Данте, он много читал Фрейда и Юнга. Особенно в путешествии на край воображения Типпетту помогла юнговская «Красная книга».

Единственный завет отцов-основателей, от которого Фил Типпетт позволил себе отступить — это принцип Хэррихаузена работать над проектом в одиночку. К его созданию потянулись художники студии и просто волонтеры. Некоторые из них ничего не умели, но зато имели огромное желание учиться. И без их помощи Бог вряд ли сдвинулся бы с места. Например, подготовка декораций для одной из сцена заняла около трех лет и кропотливой работы шести человек, приклеивающих расплавленные фигурки солдат на «холмы». Невозможно было бы закончить Бога и без кампании на Kickstarter, благодаря которой удалось собрать необходимые для съемок средства в обход равнодушных студий. Круг замкнулся: когда-то Типпетт доказывал, что олдскульные техники могут быть не менее красноречивыми, чем новые технологии, а «странное» — одна из самых важных составляющих творчества. Через несколько десятилетий собравшиеся вокруг Типпетта энтузиасты напомнили ему, что этот принцип остается неизменным до сих пор.