ДИСКУССИЯ О ФИЛЬМЕ «СПЛИТ» С КИНОКРИТИКОМ И ПСИХОТЕРАПЕВТОМ

Свежая работа М. Найта Шьямалана «Сплит» триумфально шествует по миру, уже заработав почти $250 млн при бюджете в $9 млн. В кинотеатре «Каро 11 Октябрь» 17 марта прошел спецпоказ фильма, после которого психотерапевт Татьяна Салахиева-Талал и кинокритик Антон Долин рассказали много полезного и ответили на вопросы общественности. Осторожно! Последующий текст содержит невообразимое количество спойлеров. Если «Сплит» вы еще не смотрели, а узнать концовку боитесь, то почитайте лучше наш материал про образы женщин в хорроре.

Беседу Антон Долин начал с обсуждения важной и актуальной для России проблемы дубляжа. Вы платите деньги за билет, но вместо того, чтобы посмотреть оригинальный фильм и оценить актерские способности, слушаете посторонних не связанных с проектом людей. Во многих странах эта проблема решена путем демонстрации кино на языке оригинала с субтитрами. Долин, который видел и дублированную, и оригинальную версии, оценил озвучку «Сплита» следующим образом:

Это совершенно адский ад — то, что прокатчики делают с фильмами при помощи дубляжа. Нет никаких адекватных слов, чтобы это передать. Я посмотрел кино второй раз, и это абсолютно другой фильм. <…> Во-первых, очень плохой перевод. В том смысле, что он невероятно неточный. <…> Во-вторых, это малобюджетный фильм, весь построенный на актерской игре: эффект раздвоения, растроения, раздвадцатитрёхрения личности, кроме явления Зверя в финале, достигнут абсолютно без грима и с минимальными театрально-условными переодеваниями. Это все делается голосом. Ну, мимикой еще. И когда посредственный — уж не знаю, кто это был, — артист, даже не театральный, а скорее сериальный, пытается голосом все это изображать в русском дубляже, получается чистой воды, извините, кривляние, которого здесь у МакЭвоя нет даже близко.

Затем микрофон взяла Татьяна Салахиева-Талал и познакомила зрителей с феноменом расщепления личности (DID). Она рассказала об истории, которая легла в основу фильма. Оказывается, по поводу диссоциативного расстройства личности «в психиатрическом мире развернулся большой холивар». В США такой диагноз существует, однако половина психотерапевтов считает его несостоятельным, и даже более того — выдуманным. В то время как другая половина требует дополнительных исследований и особого подхода к этой проблеме. Отечественные же специалисты считают подобное расстройство байкой и в любой непонятной ситуации ставят диагноз «шизофрения».

Как бы то ни было, во многом М. Найт Шьямалан черпал вдохновение из истории Билли Миллигана, в теле которого, согласно данным американских мозгоправов, уживались 24 личности. Миллигана обвинили в изнасиловании двух девушек, однако тот утверждал, что ничего не помнит.

Во время экспертизы выявили, что в нем есть 23 субличности, причем 10 из них — желательные, которые завладели его сознанием, и 13 — нежелательные, потому что они были асоциальными элементами [в источниках речь идет о 24 субличностях: 10 желательных, 13 нежелательных и одной объединяющей, Учителе — прим. RussoRosso].

Билли Миллигана признали невиновным и отправили на принудительное лечение — и это был первый случай в истории американской судебной системы, когда человека с диссоциативным расстройством признали невиновным. Всю вину возложили на его субличности.

Говоря о сюжетных решениях «Сплита», Долин порассуждал о жанровых истоках, которые он видит в хичкоковском «Психо» (1960), и на тему внутренних демонов со ссылками на Библию, а также поговорил о концовке. Кинокритик видит финал в депрессивном ключе: несмотря на победу над антагонистом Кевином, девушка Кейси так и не может решить проблему с отчимом-насильником и, выбравшись из одного круга ада, попадает в другой.

Она спаслась чудом от некоего инфернального зла. Но зло неинфернальное, против которого она, будучи несовершеннолетней жертвой многолетних домогательств, очевидно бессильна, сейчас придет и покажется из-за угла. Для меня в этом — художественная сила фильма, а не его слабость.

Салахиева-Талал же воспринимает концовку в более светлых тонах:

История Кейси, как ни парадоксально, это история исцеления. Потому что столкнувшись с этим ужасом во второй раз, ретравматизировавшись и снова попав в ситуацию с мужчиной-насильником, она вдруг в конце понимает, что она не слаба и что ее травма — это и есть сила. Это единственная сила, которая позволила ей выжить. И которая, возможно, позволит ей изменить тот замкнутый круг, в каком она живет со своим дядей.

Подошло время для вопросов из зала, и первый же зритель обратил внимание на сюжетное несоответствие: почему личный психиатр антагониста доктор Флетчер, видя, что дело пахнет керосином, не назвала полное имя Кевина, чтобы вернуть его в изначальное состояние (отсылка к «Изгоняющему дьявола», 1973), а написала его на бумаге, когда было уже слишком поздно? Ответ был прост: «Это подтасовка, а не сюжетная дыра. Ему так было нужно, хотя это, конечно, Шьямалана не оправдывает».

Другой вопрос был посвящен щекотливой теме: насколько этично эксплуатировать диссоциативное расстройство, делая из больного человека дьявола? Салахиева-Талал:

Я благодарна вам за этот вопрос. К сожалению, так получается, что психические расстройства очень кинематографичны и предоставляют широкое поле для спекуляций. И чаще всего их используют в режиме триллеров-хорроров, таким образом демонизируя. Я, разумеется, выступаю против этого, если брать этическую сторону вопроса. Есть замечательный англоязычный сайт, который создали люди с этим диагнозом сами для себя, где они описывают свой постулат прямо на первой странице: «Мы — не демоны, мы — не психи», — потому что на самом деле это не является психозом. То есть это расстройство не является сумасшествием в обыденном смысле слова, потому что при психотическом опыте человек не находится в контакте с реальностью, а при DID каждая из его персон — находится. <…> С этической точки зрения я против, но мы не можем обойтись без таких спекуляций в кинематографе, это оправдано жанром.

Долин добавил:

Тут есть, действительно, жанровые условности, и я думаю, что подсознательно (вряд ли сознательно) Шьямалан нарочно сделал фильм настолько по канонам жанра, чтобы это стало его щитом от обвинений в этической небезупречности. Опять же это не оправдывает Шьямалана, потому что демонизация, конечно, есть. Такая сочная, со вкусом проведенная.

Заодно кинокритик вспомнил, как повлиял фильм «Челюсти» (1975) на восприятие людьми акул, и справедливо заметил, что количество реальных нападений этих хищных рыб на человека ничтожно мало.

Зрители ожидаемо поинтересовались мнением Долина об отсылке в «Сплите» к «Неуязвимому» (2000).

Мне это не нравится, честно вам скажу. Мне кажется, Шьямалан интересен тем, что он всегда разный. И когда начинают это всё связывать в какую-то единую вселенную и придумывают такую сцену-послесловие в духе Marvel — это какой-то путь к уже окончательному нарциссизму, к пестованию своих любимых героев. Я думаю, у него еще есть чувство недооцененности «Неуязвимого». Это действительно был довольно прихотливый фильм, но после «Шестого чувства» (1999) он не вызвал такой реакции у публики, на которую Шьямалан, видимо, рассчитывал.

Аватар RussoRosso на мероприятии поинтересовался, справедливо ли будет сказать — не уходя в крайности с ситуациями сильно травмирующего насилия, — что люди, прошедшие через трудности, оказываются более сильными, нежели те, которым по жизни было легко. Салахиева-Талал ответила:

Да, я так считаю, но тут нужно быть очень осторожным, чтобы не прийти к ницшеанской идее о сверхчеловеке, которую тиражируют и используют точно не во благо. Я по своим клиентам вижу, что те, кто пережил какие-то травмы в детстве, у кого был некий тяжелый опыт, задействуют очень много ресурсов, чтобы находить баланс в этой раздробленной реальности. И сама эта способность несет большую творческую энергию. И действительно, у этих людей выше адаптивность, лучше развита эмпатия. Например, детям алкоголиков нужно постоянно учитывать состояние родителей, считывать малейшие невербальные знаки для того, чтобы вовремя подстраиваться. То есть у них развиваются способности, которые нужны им, чтобы выживать, но когда они вырастают, эти навыки можно трансформировать во что-то творческое и полезное. Другой вопрос, что вместе с этим рождается ряд ограничений. Так что да, я считаю, что люди, которые травмированы, которые прошли через боль и имеют тяжелый опыт, обладают определенными способностями. Но я против того, чтобы это укладывать в какую-то ницшеанскую идею о том, что такие люди выше, чем человек из благополучной семьи.

Долину эта мысль оказалась не близка, и он не преминул вспомнить советский постулат «не служил — не мужик» и порассуждать о споре Солженицына с Шаламовым.

Мой ответ банальный: все зависит от персонального случая. Но, безусловно, случаи, когда страшный, крайне травматичный опыт делал человека сильнее, встречались и встречаются.

Последний вопрос был адресован исключительно кинокритику: может ли он представить другого актера в роли Кевина? RussoRosso, например, видит в этом образе Хоакина Феникса, у Долина же круг артистов получился пошире:

Да, я думаю, что есть артисты, которые были бы способны это сделать хорошо. И, наверное, по ассоциации я думаю о другом шотландском актере с приставкой «Мак» — Юэне МакГрегоре. Есть и в России артисты, которые способны на такую пластичность, — например, Евгений Миронов. Есть артисты, которые обладают способностью к трансформации через мимику <…>. Они во все времена существовали. Конечно, это и особая техника, и особый дар, и особенная физика. И, на мой взгляд, МакЭвой здесь делает все очень здорово, и у него совершенно точно есть к этому предрасположенность. Некоторые его предыдущие выступления — например, в «Особо опасен» (2008) Тимура Бекмамбетова или в «Трансе» (2013) Дэнни Бойла — как бы предсказывали эту роль, вели его сюда. <…> И когда МакЭвой такое играет — это стопроцентно его роль, получается очень круто.

Напоследок — интересный факт. По словам специалиста (а Салахиева-Талал — известный в своей отрасли человек), общаться между собой одновременно, как это показано в «Сплите», субличности не могут: пока одна активна, остальные амнезируются. То есть этот момент — сугубо кинематографическая находка Шьямалана.