Пила — это семья: размышления о юбилее «Техасской резни бензопилой»

Дмитрий Соколов Окт 11, 2024 190

Ровно 50 лет назад — в октябре 1974 года — на экраны американских кинотеатров вышел малобюджетный хоррор «Техасская резня бензопилой», радикально и бесповоротно изменивший облик жанра. В специальном материале Дмитрий Соколов рассказывает о значимости и наследии этого жестокого шедевра, а уже сегодня, 11 октября, его снова можно будет увидеть в кино на IV Международном кинофестивале «НСТ Хоррор Фест».

Золотой век грайндхаусов и сумерки американской мечты

Понять масштаб воздействия «Техасской резни бензопилой» можно только в историческом контексте. На первый взгляд, 1970-е могут показаться эпохой легкомысленного гедонизма: борьба за гражданские права закончилась отменой расовой дискриминации, беззаботное диско на пике моды, в кино отмирает студийная цензура, а «Новый Голливуд» выдаёт один шедевр за другим — от «Челюстей» и «Чужого» до «Крестного отца» и «Таксиста». Но утончённое веселье было защитной реакцией на тяжелый кризис американских идеалов, связанный с травмой поражения во Вьетнаме, экономическим спадом из-за нефтяного эмбарго и разочарованием в политике на фоне Уотергейтского скандала. Так что за смехом скрывался страх: впервые за время Холодной войны американцы всерьез сомневаются в собственных ценностях.

Эта смутная, но повсеместная тревога нашла своё ярчайшее выражение в расцвете хоррора. Грайндхаусы (дешёвые кинотеатры, где можно было посмотреть два фильма по цене одного — в таких местах провёл свое детство Квентин Тарантино) возникали и процветали во многих мегаполисах от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса. Их репертуар пополняли авторы вроде Уэса Крэйвена (тогда он снял ныне культовые «Последний дом слева» и «У холмов есть глаза») или Гершела Гордона Льюиса (завоевал сомнительную славу бесстыдного трэшмейкера такими работами как «Кудесник крови» и «Несчастные девушки»), раздвигавшие границы секса и насилия до невообразимых обывателям пределов.

Наряду с дерзкими малобюджетками бурно развивались и крупные студийные хорроры — достаточно вспомнить «Изгоняющего дьявола», ставшего кассовым хитом и собравшего щедрый урожай «Оскаров». Именно в то время фильмы ужасов становятся флагманским жанром массового кинематографа, и начинают всё чаще рассматриваться как сложная форма социального комментария. Но если мейнстримные релизы удостаивались вороха престижных наград и пристального внимания критиков, то инди-малобюджетки и грайндхаусные шокеры зачастую воспринимались как низкопробные поделки. После выхода «Техасской резни бензопилой» стало ясно, что такой взгляд — не только поверхностный, но и глубоко ошибочный.

Фильм никому не известного техасца Тоуба Хупера произвел фурор, вышедший далеко за рамки грайндхаусов, не только показав гигантский коммерческий потенциал «пыточного хоррора», но и задав новые стилистические рамки, на годы (если не десятилетия) предвосхитившие основные тенденции развития жанра. Однако мощнейший резонанс «Техасской резни бензопилой» был связан прежде всего с тем, что в этом фильме Хупер с необычайной художественной чуткостью отразил атмосферу тревожной эпохи, пропитанной страхом, неуверенностью и паранойей.

Повседневное насилие, бесстыдная ложь и усталый цинизм

Важнейший эстетический принцип «Техасской резни бензопилой» связан с документальной стилизацией насилия. В реализации этого принципа выделяются три основных компонента. Во-первых, это позиционирование фильма как основанного на реальных событиях. Во-вторых, устойчивый акцент на будничности творимого насилия. И в-третьих, портретирование злодеев как циничных в своей банальности каннибалов.

Хотя в основе сюжета лежал чистейший вымысел, фильм был оформлен как художественная реконструкция реальных событий, случившихся с несколькими молодыми людьми где-то в техасской глубинке. Выдав придуманную историю за правдивый рассказ, Хупер использовал подход, который станет широко известным лишь в 1990-х после выхода «Ведьмы из Блэр», а расцвета достигнет в 2010-х, с успехом франшизы «Паранормальное явление» и поджанра мокьюментари. Тоуб Хупер не был первопроходцем: за пару лет до него Чарльз Б. Пирс снял стилизованный под документалку хоррор «Легенда о Богги-Крик» про криптида-бигфута. Но работа Пирса осталась в лучшем случае локальным культом, в то время как хуперовский фильм стал общенациональной сенсацией. Разница тут не только в масштабах таланта режиссёров, но прежде всего в тематических акцентах: «Легенда о Богги-Крик» выглядела как документальное кино, а «Техасская резня бензопилой» воспринималась как фильм, основанный на реальных событиях. Такой стиль имел социальный подтекст: ставка на осознанный обман зрителей была для Хупера формой протеста против лживых заявлений политиков, которые то и дело кормили людей обещаниями о скорой победе во Вьетнаме и вообще выдавали свои фантазии за действительность.

Весь визуальный ряд фильма выстраивался в точном соответствии с логикой «художественной документалистики». После пролога (в котором подчёркивалось, что все последующие события происходили на самом деле) в открывающей сцене подробно фиксировалось гниющее лицо трупа, и дальше градус реалистичности только повышался. Эффект от показанного насилия был поэтому сокрушительным. Убийца здесь был не обаятельным маньяком (как в «Психо») или утончённым соблазнителем (как в «Дракуле»), но безмолвным и беспощадным мясником. Он выслеживал людей с проворной уверенностью охотника, расставляющего ловушки посреди леса. Будничность насилия была реакцией Хупера на ежедневный поток жестокостей, льющийся со страниц газет и экранов ТВ: он был впечатлён обилием жутких кадров и фотографий, придя к мысли о том, что в его фильме насилие должно изображаться как повседневная практика, которая для убийц примерно то же, что готовка ужина для обычных людей.

Тривиальность зла филигранно сочетается с цинизмом семьи маньяков. В отличие от типичных хоррор-злодеев (типа доктора Франкенштейна или Человека-невидимки) Кожаное Лицо и его родичи вовсе не одержимы ни мегаломанией, ни какими-то грандиозными страстями. Для них убийство было даже не развлечением (как для героев хичкоковской «Верёвки», скажем), но способом пропитания, начисто лишённым каких-либо сложных мотивов. Замышляя своих злодеев, Хупер опирался на историю Элмера Хенли, которая в то время широко освещалась в прессе: будучи тинейджером, Хенли помогал маньяку Дину Корлу заманивать и убивать молодых людей в Хьюстоне на протяжении нескольких лет.

«Всё в этом месте – неправильно»: география кошмара

Если новаторская стилистика насилия придавала «Техасской резне бензопилой» документальный оттенок, то проработка сеттинга дополняла фильм элементами сюрреализма. Хупер мастерски сочетал эти контрасты, поддерживая ощущение нарастающего безумия в привычной среде. Тем самым он выразил (даже если непреднамеренно) страхи многих городских жителей, показав сонное захолустье как своего рода «внутренний Вьетнам»: это обширная и обманчиво знакомая территория, населённая агрессивными чужаками.

Такое противопоставление цивилизованного города и дикой деревни обострилось в США после Второй мировой войны, когда развернулись движения за гражданские права, вызвавшие резкое отторжение в американской глубинке, особенно в южных штатах. Страх горожан перед опасной провинцией нашёл своё выражение в таких фильмах как «Избавление» (1972) или «Я плюю на ваши могилы» (1978), и в этом смысле Хупер был зачинателем долгой традиции «деревенского хоррора». Но, в отличие от многих подобных работ, «Техасская резня бензопилой» выполнена с намного большей детализацией.

В самом сжатом виде подход Хупера к проработке локации выражается в словах: «куда бы вы ни пошли, всё в этом месте — неправильно». Обычная с виду семейная ферма оказывается камерой пыток, разделочным цехом и семейным логовом одновременно. Мирная пустошь превращается в охотничьи угодья безумца с бензопилой. Безобидный автостопщик оказывается людоедом, а работник заправки — его подельником. «Техасская резня бензопилой» представляет собой ярчайший пример того, как физическое насилие и психологическое давление образуют неразрывную связь, усиливая друг друга. По мере развития событий логика обыденного мира незаметно и неизбежно сменяется логикой нарастающего кошмара: восприятие искажается (вспомните игры с перспективой у оператора Дэниела Перла в сценах убийств), рациональность рушится, а безумие становится нормой.

Резня как жанр, семья как микрокосм маньяков

И, наконец, отдельно необходимо сказать о том, как «Техасская резня бензопилой» помогла оформить базовые конвенции слэшеров. Хотя классический жанровый канон возникает лишь в «Хэллоуине» (1978), почти все его компоненты уже просматриваются в фильме Хупера.

В любом типичном слэшере сюжет построен на том, что маньяк вырезает группу молодых людей в изолированной локации, а под конец лишь одной жертве (чаще всего это девушка) удаётся одолеть убийцу в неравной схватке. Эта схема лежит в основе и всемирно известной «Пятницы 13-е» 1980), и культового «Выпускного бала» (1980), не говоря уже о менее раскрученных работах типа «Сожжения» (1981) или «Поезда ужасов» (1980). «Техасская резня бензопилой» вполне укладывается в указанный шаблон: компания молодых людей отправляется на отдалённую ферму, где их начинает убивать маньяк в маске.

Особо важно, что во многих классических слэшерах сюжет связан с той или иной семейной трагедией. Джейсон Вурхиз мстит за обезглавленную мать. Майкл Майерс (в первоначальной версии франшизы) оказывается родственником Лори Строуд. Фредди Крюгер, будучи убийцей детей, скрывает свои преступления за обликом любящего отца. «Техасская резня бензопилой» задолго до этих фильмов выдвигает на первый план дисфункциональную семью как источник зла в слэшерах. Кожаное Лицо — самый яркий, но никогда не единственный маньяк среди клана техасских людоедов.

Ещё больше сходства с классикой в мелких, но важных деталях, окаймляющих канон. По дороге молодёжь распознаёт (и благополучно игнорирует) разного рода предупреждения о грядущей опасности: Элис в «Пятнице 13-е» не обратила внимания на «чокнутого Ральфа», а подруги Лори Строуд — на маячившего рядом с ними Майкла Майерса. Точно также герои «Техасской резни бензопилой» пропускают мимо ушей и советы местных держаться подальше от фермы, и даже указания в гороскопе на плохие события впереди. Что гораздо важнее, упор в фильме Хупера сделан именно на разнообразные убийства, без каких-либо потуг на детективную линию — как и в большинстве знаковых слэшеров. Напряжённое ожидание гибели, отчаянные попытки спастись, длинные сцены смертей — всё это станет основой основ для жанра. Есть даже «последняя девушка», несчастная Салли Хардести, и обязательная для слэшер-классики финальная погоня, в которой Хупер достигает вершин макабрического мастерства, манипулируя монтажом, видеорядом и актёрской игрой, создавая предельно дискомфортный, но затягивающий образец хоррора.

Единственное, чего не хватает «Техасской резне бензопилой», чтобы стать первоисточником всех ключевых жанровых конвенций — заключительной битвы «последней девушки» с маньяком. Вместо того, чтобы сражаться с Кожаным Лицом, насмерть перепуганная Салли чудом ускользает от него. Погоня тем самым не переходит в бой. Джон Карпентер вскоре дополнит набор Хупера этим компонентом, но даже если считать «Хэллоуин» золотым стандартом, «Техасская резня бензопилой» может рассматриваться как важнейший предшественник слэшеров, давший нам лучший прототип для классической схемы жанра.

Отголоски отвращения

И если мы теперь оглянемся на полвека назад, то легко заметим, насколько всеохватным оказалось влияние скромного шедевра. Во-первых, экстремальная эстетика Хупера задала новый стандарт в грайндхаусном кинематографе, на который теперь ориентировались подражатели разного калибра. Следы её заметны даже в 2000-х с появлением на сцене нового поколения режиссёров, работающих в жанре «пыточного порно»: Элай Рот или Маркус Данстен — прямые наследники хуперовского хоррора. Во-вторых, за прошедшие годы возникли масштабные франшизы, вовсю эксплуатирующие тему борьбы горожан с деформированными деревенщинами: достаточно вспомнить хотя бы «Поворот не туда». В-третьих, «Техасская резня бензопилой» стала началом одной из самых долгоиграющих франшиз в хорроре (последняя часть, напомню, вышла в 2022 году). И она была не лишена знаменитостей: в триквеле красавца-каннибала блестяще сыграл Вигго Мортенсен, а в четвёртой части отметились Рене Зеллвегер и Мэттью Макконахи. Ну а говоря о воздействии фильма на более мейнстримный сегмент, достаточно хотя бы упомянуть, что работой Хупера в своё время восхищались такие авторы как Николас Виндинг Рефн или Ридли Скотт.

Впрочем, самое, пожалуй, главное для нас то, что «Техасская резня бензопилой» до сих пор нервирует, раздражает и шокирует, несмотря ни на что. Ни обилие подражателей, пародий или цитат, ни вереница слабых сиквелов, ни куда более успешные и громкие работы новых мастеров не заслонили от нас первозданное величие фильма, который пятьдесят лет назад потряс воображение миллионов людей и напомнил им, что на дорогах Техаса смерть повсюду.