Идеальный мир джалло: Топ-10 канонических фильмов
19081Джалло — итальянские хоррор-триллеры с поэтичными названиями, роскошной картинкой, эффектными кровавыми сценами, безликими убийцами в черных перчатках и героями, которых норовит погубить собственное любопытство, — в некотором роде идеальный мир. Поджанр (gialli — желтый) получил название в честь детективов итальянского издательства Mondadori, которые печатались с оптимистичными желтыми обложками и дешево продавалась. Завоевав итальянских зрителей, этот специфический хоррор простер руки к другим кинематографическим традициям. В Испании он породил небольшое течение местного джалло, а в США произвел неизгладимое впечатление на будущих режиссеров слэшеров и Брайана Де Пальму. И все же в классическом виде джалло остался явлением национального порядка, в котором отметились своими лучшими работами Дарио Ардженто, Марио Бава, Лючио Фульчи, Серджо Мартино и другие постановщики. Итальянский джалло существовал недолго, по собственным законам и собственной (не всегда логичной) логике и был чистой, ничем не замутненной радостью синефила. Магия поджанра была жива, пока режиссеры считали ее своеобразной непогрешимой правдой, и рассеялась, когда кинематограф был фатально ранен рационализмом (давайте все дружно притворимся, что Ардженто никогда не снимал оду любимому жанру под ожидаемым названием «Джалло», 2009). RussoRosso предлагает присмотреться к десяти каноническим фильмам течения.
«Кровь и черные кружева» / Sei donne per l’assassino
(реж. Марио Бава, 1964)
Хотя первым джалло-фильмом официально стала предыдущая работа Марио Бавы, «Девушка, которая слишком много знала» (1963), настоящее великолепие кровожадности и многообразие художественного членовредительства режиссер представил в картине 1964 года «Кровь и черные кружева» (также известной как «Шесть женщин для убийцы»). Некто в белой маске убивает красавицу-модель Изабеллу. Вскоре кто-то открывает охоту за дневником погибшей, а коллеги по модельному цеху на свою беду крадут его друг у друга.
При создании картины Бава вдохновлялся фильмом шведского коллеги Арне Маттсона «Манекен в красном» (1958) — триллером про расследование серии убийств в модельном доме и единственным шведским прообразом джалло. По сравнению с работой Маттсона, а также другими работами Бавы (да и прочими известными джалло) «Кровь и черные кружева» отличается простым, даже незамысловатым сюжетом. Впрочем, фильму это только на пользу. Визуалу и профессиональному оператору Баве тяжело под гнетом запутанных сюжетных конструкций. А легчайший, кружевной каркас сюжета этой картины позволил ему сосредоточиться на действительно важных для джалло вещах: причудливо переплести свет и тень, заботливо раскрасить каждую сцену убийства в индивидуальный тон и изящно пролить кровь на фоне белоснежной ванны.
«Птица с хрустальным оперением» / L’uccello dalle piume di cristallo
(реж. Дарио Ардженто, 1970)
Будучи сыном известного итальянского продюсера, Дарио Ардженто буквально родился в мире кино. С юности он привык правильно отвечать на вопросы об источниках своего неуемного вдохновения: детская травма и Альфред Хичкок. Последователем и учеником последнего Ардженто объявил себя чуть ли не официально, как и его коллега Брайан Де Пальма, автор классических американских джалло, фильмов «Сестры» (1972) и «Бритва» (1980). Режиссерский дебют Ардженто — «Птица с хрустальным оперением» — чистая формула джалло, густо замешанная на заветах Хичкока.
Американский писатель приезжает в Рим. Во время прогулки он оказывается в ловушке между двух стеклянных дверей и вынужден беспомощно наблюдать за нападением на женщину. Позже преступления и жертвы множатся, и герой пытается помочь полиции найти убийцу, хотя тот и сам не против встретиться.
Вслед за Бавой Ардженто канонизирует хичкоковского «человека, который слишком много знал» — героя, оказавшегося не в том месте не в то время. Классическим героем джалло становится случайный турист, а вовсе не детектив или представитель закона. Разгадка все время маячит у героя в подсознании, сводя детективный сюжет к визуальному приключению от одной блистательно снятой изуверской сцены к другой. Ардженто, как и Баве, не слишком интересны хитросплетения фабулы, поэтому в качестве психологических обоснований он использует трехгрошовые мотивировки. Даже титульная птица с хрустальным оперением объясняется к концу фильма при помощи безумной логики, которой славны фильмы джалло. Позже Ардженто мастерски применит ее в «Кошке о девяти хвостах» (1971) и «Четырех мухах на сером бархате» (1971).
«Ящерица в женской коже» / Una lucertola con la pelle di donna
(реж. Лючио Фульчи, 1971)
Величественно безумный классик итальянского хоррора Лючио Фульчи также увлекся джалло в первой половине 1970-х годов. В своем первом опыте триллера — «Одна на другой» (1969) — он задействовал Марису Мелл из «Дьяболика» (1968) Бавы. В «Ящерице в женской коже» в ход пошел железобетонный аргумент в лице Аниты Стриндберг — будущей звезды итальянского хоррора. Афиша фильма с еще одной звездой Флориндой Болкан оправданно обещала зрителям эротический кошмар. Героиня тут действительно выступает в роли ходячей эротической фантазии, которая оборачивается кошмаром для ее консервативной сексуально репрессированной соседки Кэрол.
Среди прочих работ, прославивших джалло, «Ящерица в женской коже» отличается яростной сюрреалистичностью происходящего, которая отсылает не столько к привычному для итальянских триллеров изысканному членовредительству, сколько к макабрическим фантасмагориям Ардженто — «Суспирии» (1977) и «Преисподней» (1980). Сюжетную конструкцию «Ящерицы в женской коже» много лет спустя (уже после смерти Фульчи) позаимствует все тот же Де Пальма, верный принципам любимого джалло вплоть до своего последнего фильма «Страсть» (2012). У Фульчи Де Пальма одолжит не только финальный поворот сюжета, но и характерное мироощущение, которое было основой для большинства фильмов воспитанного в католической вере итальянского режиссера. Неизбывную вину не столько за порочную человеческую сущность, сколько за всепоглощающую очарованность ею.
«Хвост скорпиона» / La coda dello scorpione
(реж. Серджо Мартино, 1971)
Серджо Мартино — темная лошадка итальянского джалло. Он много и продуктивно работал на телевидении и считался крепким ремесленником. При этом в традицию итальянского хоррора он сделал не меньший вклад, чем его титулованные коллеги. «Хвост скорпиона» стал вторым джалло в фильмографии Мартино после «Странного порока госпожи Уорд» (1971). В отличие от подавляющего большинства джалло-фильмов, в качестве запускающего действие механизма здесь выступает не страсть, похоть или психопатия, а любовь к деньгам. Сюжет вращается вокруг страховочных миллионов, обналиченных вдовой богача, который погиб в результате странной авиакатастрофы. После того как молодую вдову быстро и кроваво пускают в расход, дело начинает расследовать страховой детектив Питер Лин и журналистка Клео (Анита Стриндберг). Детектива с идеальным именем играет постоянный актер Мартино Джордж Хилтон. Фильм изобилует традиционными для джалло эстетизированными проездами камеры и дефиле убийцы в черных перчатках. При этом «Хвост скорпиона» движется необычно лихо для поджанра, в какой-то момент начинает работать как остросюжетный фильм, а где-то даже походит на сошедший с рельсов реальности шизофренический нуар, помещенный в декорации душных Афин. Как завещал Рене Клеман, именно на ярком афинском солнце проще всего скрыть порок.
«Короткая ночь стеклянных кукол» / La corta notte delle bambole di vetro
(реж. Альдо Ладо, 1971)
Альдо Ладо не входит в ряды легионеров джалло, да и вообще в число признанных мастеров. Тем не менее его дебютная работа «Короткая ночь стеклянных кукол» стала по-настоящему особенной. В пражский морг привозят тело американского журналиста Грегори Мура. Но, кажется, Грегори не совсем мертв. Он полностью осознает все, что с ним происходит, и, лежа на прозекторском столе, отчаянно пытается понять, как же он дошел до такой жизни (или смерти). Рассказанная с точки зрения «живого трупа» конспирологическая история с заговорами, тайными обществами и общей атмосферой медленного погружения в безумие на улицах во всех смыслах чужого города отсылает одновременно к стилизованному мороку ранних фильмов Романа Полански и вязкому физиологизму картин Анджея Жулавски. Вместе с тем фильм Ладо безошибочно наследует и его итальянским коллегам. Ветеран джалло Жан Сорель выступает в хрестоматийной для жанра роли туриста, случайно заехавшего в кошмарный сон. Будущая эротическая фантазия европейских триллеров и девушка Бонда Ингрид Тулин, муза Ингмара Бергмана, другого специалиста по изысканным кошмарам, играет каноническую фам фаталь. В качестве кульминации выступает чувственно снятая оргия, а за кадром фирменными переливами нагнетает напряжение позаимствованный из ранних фильмов Ардженто Эннио Морриконе.
«Глаз черного кота» / Il tuo vizio è una stanza chiusa e solo io ne ho la chiave
(реж. Серджо Мартино, 1972)
Даже среди богатой на звучные названия традиции джалло тайтл этого фильма Мартино с легкостью выигрывает звание самого интригующего. «Твой порок — запертая комната, а ключ у меня одного» (оригинальный заголовок) прочно встроен в список важных джалло, которые были сделаны многостаночником Мартино в 1970-х годах. Этот фильм он снял аккурат между параноидальными «Всеми оттенками тьмы» (1972) и ультимативным «Торсо»Эдгара Аллана По «Черный кот» (1843). В особняке в сельской глуши безуспешно заливает несложившуюся карьеру писатель-неудачник Оливьеро (Эдвиж Фенек) и сразу находит общий язык с Ириной. Кстати, именно роль Флорианы утвердила Фенек в качестве музы итальянских хоррормейкеров. Много лет спустя Элай Рот снимет ее (вместе с другим «кошмарным» соотечественником Руджеро Деодато) в небольшом камео во второй части «Хостела» (2007).
В соответствии с духом литературного источника картина Мартино демонстрирует все признаки классической истории с привидениями. Но это лишь на первый взгляд. Тягучая медитативная интонация, с которой Мартино льет на экране кровь, подводит к выводу, услужливо подсказанному названием фильма. Пороки, может, и водятся за закрытыми дверьми, а вот призраки — только у людей в головах.
«Аромат дамы в черном» / Il profumo della signora in nero
(реж. Франческо Барилли, 1974)
Карьера Франческо Барилли, выходца из кинематографической династии, сложилась еще менее продуктивно, чем у Альдо Ладо. Его быстро сослали на телевидение в производство исторических документальных фильмов. Тем не менее дебютная режиссерская работа Барилли — «Аромат дамы в черном» — оставила заметный след в истории итальянских триллеров. Мимзи Фармер играет женщину на грани нервного срыва. Ее героиня Сильвия то ли подобно героине Аниты Стриндберг в «Ящерице в женской коже» сходит с ума от видимого благополучия и внутреннего одиночества, то ли и впрямь видит женщину в черном. Действие в фильме развивается примерно в два раза медленнее, чем в любом другом взятом наугад джалло. И над этим образчиком поджанра снова витает почти физически осязаемый призрак «квартирной трилогии» Полански. Героиню затягивают в параноидальный водоворот не только и не столько таинственные видения, сколько подозрительное поведение окружающих ее людей: не слишком внимательного бойфренда, подруг с вредными советами и доброжелательных с виду, но задумавших недоброе соседей. В то же время совы, конечно, не то, чем кажутся. Каждый подтекст в «Аромате дамы в черном» двоится и троится, как отражения в зеркалах на спиритическом сеансе в самой известной сцене этого фильма.
«Кроваво-красное» / Profond rosso
(реж. Дарио Ардженто, 1975)
Вышедшая в 1975 году картина Ардженто «Кроваво-красное» — вершина как творчества режиссера, так и всего джалло. Сюжет Ардженто частично позаимствовал из «Фотоувеличения» (1966) другого итальянского классика Микеланджело Антониони, который в свою очередь вдохновлялся рассказом Хулио Кортасара «Слюни дьявола» (1959). Из фильма Антониони позаимствован также исполнитель главной роли Дэвид Хеммингс. Герой (на этот раз музыкант) снова становится свидетелем убийства и снова не уверен в том, что именно он видел. Эмансипированная журналистка (соавтор, муза и возлюбленная Ардженто тех лет — Дария Николоди) помогает герою в его любительском расследовании. Не забывая вдохновенно переругиваться и целоваться, они всё ближе подбираются к разгадке тайны.
В «Кроваво-красном» есть все, за что традиционно любят джалло: изящное членовредительство (эффекты делал великий Карло Римбальди), импрессионистская живопись Ардженто, издевательски-оптимистичные электронные переливы группы Goblin, многочисленные крупные планы рук крадущегося в темноте убийцы (в этой роли, как обычно, руки самого режиссера). Впрочем, особенным «Кроваво-красное» делают не фирменные пижонские выкрутасы Ардженто, а то, что в этом фильме он ищет новый сюжет. Как и в случае с «Фотоувеличением» (и отчасти с «Птицей с хрустальным оперением»), разгадка с самого начала находится в памяти героя. Все, что происходит в фильме, посвящено поискам перспективы, способной расставить кусочки головоломки по местам.
«Дом со смеющимися окнами» / La casa dalle finestre che ridono
(реж. Пупи Авати, 1976)
Апологет и популяризатор «пыточного порно» Элай Рот часто называет «Дом со смеющимися окнами» любимым (и вообще лучшим) джалло-фильмом. Это неудивительно, учитывая, что лента Пупи Авати исследует связь реального насилия с его эстетизацией в искусстве. Главный герой приезжает в провинциальный городок реставрировать фреску на сюжет о мученической смерти Святого Себастьяна. Пока он крутит роман с симпатичной школьной учительницей, одна за другой открываются подробности создания шедевра. Оказывается, что давно умерший художник писал сцены пыток и изуверств с натуры. Кто-то явно не хочет, чтобы эта тайна сонного городка и его главной достопримечательности была разгадана, поэтому в городе снова начинают происходить убийства.
Фильму Авати не достает визуального стиля работ Бавы и Ардженто, но скупость картинки режиссер восполняет неоднозначностью и эффектностью сюжета. Отбросив эстетсво и многие традиционные для джалло приемы (сложно поставленные сцены убийств, крупные планы рук убийцы в перчатках и прочее), Авати обнажает каркас жанра, а затем безжалостно препарирует его. Много лет спустя его поклонник Рот так же поступит с конвенциями современного хоррора в «Лихорадке» (2002) и «Хостеле» (2005). Взгляд Авати — не холодно-отстраненный, режиссер всматривается в лица жертв и их страдания, напоминая зрителю, что истинный ужас, как и красота, — в глазах смотрящего.
«Дрожь» / Tenebre
(реж. Дарио Ардженто, 1982)
«Дрожь», вышедшая на излете популярности джалло, Ардженто снимал как посвящение любимому жанру. Сюжетно фильм продолжает «Кроваво-красное». Иностранного музыканта сменяет американский писатель, автор кровавых бестселлеров. Он приезжает в Рим, где тут же начинают происходить убийства, повторяющие события из последнего романа героя. Писателя посещает детектив и просит помочь найти преступника, вдохновившегося романом.
Со времен выхода «Кроваво-красного» Ардженто не раз повторял, что считает нервного, чрезмерно чувствительного и манерного персонажа Хеммингса своим альтер-эго и не скрывает самоиронии. В «Дрожи» постановщик идет еще дальше: герой Энтони Франчозы уже не просто альтер-эго — через него автор наконец-то отвечает на обвинения критиков в чрезмерном упоении насилием и неконвенциональном обращении с женскими персонажами. Изобразив вместе с оператором Лучиано Товоли фирменный длинный проезд камеры по квартире одной из жертв с точки зрения убийцы, он практически шлет критиков по известному адресу. Главного героя «Дрожи», как и Ардженто, критикуют за эксплуатацию темы насилия. Режиссер, всегда снимавший в качестве рук убийцы собственные руки, заканчивает многолетний роман с джалло так же, как и начинал, — изящно и в кроваво-красных тонах. Напоминаем, что мы договорились: «Джалло» с Эдрианом Броуди никогда не было.
Читайте также:
Дедушка и смерть: К 90-летию Лючио Фульчи
