«Диббук»: тихая ночь, дивная ночь

Тема сохранения национальной (в данном случае еврейской) идентичности в США всегда была одной из самых интересных и плодоносных в американской литературе (один Филип Рот чего стоит), в кино она пробивалась гораздо реже, и уж совсем редко такое проявлялось в хоррорах. Тем интереснее вышедший 10 декабря на российские экраны «Диббук» Кита Томаса, фильм, хотя и не «переворачивающий игру», но задающий новое направление в жанре. Слово Настасье Горбачевской.

«Диббук» / The Vigil (2019)

Режиссер: Кит Томас
Сценарий: Кит Томас
Оператор: Зак Куперстайн
Продюсеры: Дж.Д. Лифшиц, Адам Маргулес, Рафаэль Маргулис и др.

«Диббук» — хоррор с национальным колоритом, открывающий титр гласит: «Шемира» (бдение) — религиозный обряд в иудаизме, проведение «защитником» (родственником, близким, специально нанятым) ночи с недавно умершим. Главная задача участника обряда заключается в том, чтобы чтением молитв не дать душу усопшего в обиду. Пока фильм, в оригинале зовущийся The Vigil (премьера прошла еще в 2019 году на фестивале в Торонто), неспешно добирается до кинотеатров, режиссер Кит Томас уже прочно обосновался под крылом Джейсона Блума и готовится к съёмкам следующего фильма, экранизации «Воспламеняющей взглядом» Стивена Кинга. Король ужасов одобрил кандидатуру Томаса именно после просмотра его дебютной полнометражной работы, но в последнее время деду не всегда стоит верить на слово, поэтому обо всем по порядку.

Яков (Дейв Дэвис) вышел из хасидской общины и пытается учиться жить в привычном нам обществе, он только-только пробует пользоваться смартфоном, чтобы написать сообщение симпатичной девушке из группы поддержки. Одна беда — община не вышла из Якова, ребе Шулем (Менаше Лустиг) предлагает подработку: тот должен стать «защитником» на одну ночь и провести бдение для одного странноватого старичка. Легкие деньги лишними не бывают, и Яков, поторговавшись, соглашается. Не особо гостеприимная жена покойного, миссис Литвак (Линн Коэн), с порога обругивает молодого человека, а ребе многозначительно предупреждает, что если что-то пойдет не так, то он живет неподалеку. Дверь закрывается, остаются лишь приглушенные лампы, Яков и тело под простыней.

Фильм Кита Томаса, если воспользоваться архитектурной метафорой, можно поделить на две довольно тесные и неуютные комнаты: в одной галерея трофеев «Bloomhouse Productions» — скрипучие половицы, не вовремя открывающиеся двери, шаги, руки под простыней, шорохи, шепоты, тяжёлое дыхание — целая скатерть-самобранка скримеров и ремесленного саспенса. Весь этот инструментарий не стесняется давить и воздействовать на тактильное и телесное — порезанные руки, гниющие ногти, там есть всё. Не без помощи резонирующей звенящей музыки Михаила Езерского жанровые примочки стремительно гонят хоррор-вагонетку по накатанной.

Куда как интереснее выглядит зала с еврейским наследием и брак хоррора с культурным кодом — вполне счастливый, если можно так выразиться. Режиссёр проводит аналогию, ставшую чуть ли не ключевой в кинематографе в последние годы: он рифмует травму личную с травмой целого поколения. К выходу из общины Якова подтолкнула кровная трагедия (какая именно оставим за скобками), усопший мистер Литвак пережил холокост. И живой, и мертвец обречены носить с собой этот темный отпечаток чувства вины, не выговоренной боли и терзающей горечи. Эта энергия и руководит деструктивной механикой страха — отправной точкой становятся переживания внутри, а не духи снаружи. И тут каждый сам себе враг: комплексы, неуверенность, подозрения, просто физические недуги (Яков сидит на таблетках) душат изнутри и искажают картину мира.

Обе комнаты стоят на прочном фундаменте и крепко держат возведенное здание, жанровые кирпичики драмы и хоррора плотно стыкуются друг с другом, и Стивен Кинг прав, — никакому волку не под силу сдуть этот домик. Правда, не смотря на статус дебюта и нахождение на привычной улице хорроров, фасад «Диббука» не выходит на столь любимую в последние годы аллею слоубернеров, где живут фильмы Ари Астера, Роберта Эггерса, Дженифер Кент, Оза Перкинса и других. Созвучнее всего картине Кита Томаса (помимо напрашивающихся ассоциаций с «Вием» Гоголя) другой дебют этого года — «Реликвия» Натали Эрики Джеймс, как аллегорически, так и по жанровой огранке, кое-где выполненной с ученическим упрямством. Впрочем, речь идет все же о ярком и ладно скроенном начале — Томаса стоит взять на заметку, чтобы проследить, как в его руках заиграют не только еврейские мифы, но и страницы Стивена Кинга.