«Няня»: тёмные воды Верхнего Ист-Сайда

16 декабря на Prime Video вышел хоррор «Няня», победитель фестиваля Sundance-2022, о жанровом кино которого мы писали в начале года. Владимир Бурдыгин рассказывает о фильме, который жюри признало лучшим среди прочих. 

«Няня» / Nanny (2022)

Режиссёр: Никиату Джусу
Сценарист: Никиату Джусу
Оператор: Рина Ян
Продюсеры: Ннамди Асомуга, Билл Бененсон, Лори Бененсон, Элисс Безалер, Майкл Блум, Джейсон Блум

Аиша живёт в Нью-Йорке. Работает няней, копит деньги, встречается с друзьями и ждёт сына, которого оставила в родном Сенегале. Они уже год в разлуке, но Аиша очень надеется, что скоро накопит достаточно, чтобы купить ему билет на самолёт, чтобы они наконец-то смогли жить в одном городе. А пока мальчик остаётся в Африке с родственниками, связь с которыми с каждым сеансом видеосвязи становится будто бы слабее и слабее.

В январе 2022 года «Няня» Никиату Джусу победила в американской драматической секции фестиваля Sundance. Впервые награду отдали хоррору, а ведь в своё время подобное не удалось даже «Ведьме» Эггерса, которую отпустили с утешительным режиссёрским призом. С тех пор прошёл почти год, госпоже Джусу даже успели поручить ремейк «Ночи живых мертвецов» Ромеро, которым она сейчас и занимается, а «Няня» только-только выходит к широкому зрителю.

Первое, что сразу же бросается в глаза – изображение Нью-Йорка, не как мрачного мегаполиса, где с бесправными мигрантами может случиться что угодно (подобное подспудное бухтение уже стало будто бы обязательной программой для жанрового кино «Большого яблока»), а наоборот – как яркого, солнечного прекрасного города, в котором жить хочется, а не приходится.

Аиша нанимается няней к обеспеченной семье из Верхнего Ист-Сайда. Семье, разумеется, карикатурно успешной и привилегированной, но здесь ломается ещё один жанровый шаблон последних лет – Адам и Эми, родители маленькой Рози, – не расисты, они просто в целом непорядочные люди и помешаны на карьере, что, впрочем, проявляется далеко не сразу. Большую часть дня Аиша проводит со своей подопечной, готовя ей еду и занимаясь французским. «А могла бы и с родным сыном» – неизбежно проскальзывает и у неё и, соответственно, у зрителя. Так в картине ставится первое противоречие, между своими и чужими детьми.

Другие стоящие друг перед другом зеркала в «Няне» уже гораздо более мутные и напоминают скорее подёрнутую рябью водную гладь. Увидеть в таком что-либо ясное или понятное гораздо сложнее, зато и вглядываться гораздо интереснее, благо, если с чем «Няню» и стоит сравнивать, так это с толщей воды.

Вообще, вода в фильме играет очень важную роль: она поглощает, она разделяет, она источник всех бед и радостей, чудес и опасностей, всех заблуждений и откровений. И со всеми минусами «Няни» будет гораздо проще мириться, если представить её не как путь героини из точки А в точку Б, а как речной поток. В фильме будто бы слишком много разных течений, из-за чего периодически на поверхность выносятся то хоррор, то социальная драма, то мелодрама, но ничего толком не работает: всё уносится куда-то дальше, не успев запомниться. Единственное, что неизменно – ледяная вода повсюду – такая странная жизнь, в которой всё не то, чем кажется.

Жестокий африканский дух подхватывает Аишу, как песчинку, и выносит её на берег новой жизни, заодно превращая всё её существование в древнегреческую трагедию, которую Джусу зачем-то пытается представить, как историю со счастливым концом. У всех людей свои критерии морального, но когда мы сегодня слышим, как в русских крестьянских семьях позапрошлого века следующему ребёнку после умершего давали имя почившего, чтобы тот его «заменил», хочется верить, что в большинстве случаев это воспринимается как нонсенс.

Нечто подобное заставляет пережить своих героев и Джусу, что автоматически делает их не активными участниками драмы, которым хочется сопереживать, а декорациями к проделкам языческого духа, который, конечно, абсолютно аморален, но это будто бы и нормально, ему можно. К сожалению, это явно противоречит тону всей картины, и последние пять минут выворачивают всё в злую средневековую сказку в декорациях современного Нью-Йорка, что всё-таки оставляет очень неприятный осадок обмана, хотя на самом-то деле беды ничто не предвещало.

«Няня» все полтора часа понемногу издевается над жанровыми условностями, избегает любых ярлыков, ускользает от чётких определений, но в финале с хрустом переламывает самое себя через колено. С одной стороны такая режиссёрская смелость не может не вызывать восхищения, но с другой – недоумения, да и слабоумие с отвагой слишком часто бывают так переплетены, что точно понять, где что, становится невозможно. Вероятно, следующий фильм разъяснит, что же это было.