«Прошлой ночью в Сохо»: Девушка возвращается одна ночью домой

Наша агентесса в Венеции, Настасья Горбачевская, начинает рассказывать о жанровых картинах старейшего кинофестиваля планеты. Эдгар Райт, режиссер таких картин как «Зомби по имени Шон» и «Скотт Пилигрим против всех», спустя четыре года возвращается к игровому кино c хоррор-гимном лондонским 60-м.

«Прошлой ночью в Сохо» / Last Night in Soho (2021)
Режиссер: Эдгар Райт
Сценарий: Эдгар Райт, Кристи Уилсон-Кернс
Оператор: Чон Джон-хун
Продюсеры: Тим Беван, Эрик Феллнер, Найра Парк и др.

Неспокойные ночевки предстоят Элоизе (безгранично талантливая Томасин Маккензи): начало учебы в Лондоне на дизайнера обернулось соседкой, для которой она человек не с той вешалки — ретро застежки будто бы отдают плесенью секонд-хенда посреди бутика. Чтобы не портить чужую витрину, Элоиз арендует комнату в стареньком домике рядом с французским бистро — покрывало пропахло чесноком, а блики неоновой вывески меняют тон стен каждые пару минут. За всполохами красного и синего из зеркала покажется платиновый блонд — начинающая певица Сэнди (сияющая Аня Тейлор-Джой) пригласит квартирантку на экскурсию по Сохо 60-х.

Посреди довольно тягостных и безрадостных открытий Венецианского кинофестиваля «Прошлой ночью в Сохо» прозвенел песнями и плясками чистых эндорфинов в крови. Хулиганская выходка Эдгара Райта ровно до той степени хулиганская и будто бы пустяковая, покуда этот трюк позволяет скрывать пласт настоящего мастерства. Все самые изощренные фокусы иллюзионисты делают с улыбкой на лице, играючи-припеваючи: так и Райт один из самых сложносочинённых фильмов (и в своей карьере, и в программе Венеции, и, вероятно, в этом году) преподносит броским карнавалом ретро-эстетики и суммой жанров. Случайное видение или ложное отражение в зеркале — зритель непременно унесет с собой эту ночь в Сохо.

На синдроме Золотого века Вуди Аллен построил всю карьеру, он же торчит грубыми швами ностальгии по 80-м в кинематографе последних лет 10-15: невыносимо и неизбежно когда-нибудь постановщикам придет в голову тосковать и по нашим неспокойным 20-м. Впрочем, кажется, Райт примеряется к мысли о том, что все лучшее происходит здесь и сейчас. Не так важно каким метафизическим (или банально медицинским) образом Элоиз каждую ночь оказывается под кожей у Сэнди, большая часть нарратива балансирует на параллельных судьбах: большой город, большие таланты, большие надежды — звоните Диккенсу. Правда романа воспитания между ними не случится: вместо него местечковая школа выживания — девушке возвращаться ночью одной домой не стоит ни в 20-е, ни в 60-е.

Лондон и конкретно район Сохо становится одним из наиболее очерченных героев среди размытых силуэтов и лиц: динамичный и серый сегодня, нарядный и яркий вчера, он тонет в собственных отражениях в лужах. Зеркальность превращается и в прием, и в главный принцип, слишком далекий по огранке от приключений Алисы. Сэнди и Элоиз словно по такту вальса меняются местами через плоскость и все больше проникают друг в друга. Для Элоиз танцы с ушедшей эпохой — вдохновение новой коллекции и новая прическа, для Сэнди попытка спасти себя — вероятно обреченная: какими бы не казались условными грани синхронности, прошлое, увы, остается в прошлом. Посреди этих заимствований между героинями и бесконечных одолжений у классики кинематографа, Райт пускается в лихое жанровое приключение. Безумная хореография сцен сменяет одна другую, от внутрикадрового монтажа кружится голова, а от песен Тейлор Джой захватывает дух. Хочется рассыпать по тексту множество разных бирок и вывесок (а некоторые буквы подсветить неоном): фантасмагория, мюзикл, мелодрама и, наконец, хоррор.

На жанровых берегах ужаса Эдгар Райт вроде бы не новичок, но «Зомби по имени Шон» по стилистической поступи от Сохо далек также как Краучэнд. И найти подходящие референсы, несмотря на обилие если не цитат, то поклонов старшим мастерам (от Хичкока от Полански), довольно сложно. Но невозможно усомниться в том, что этим самым жанром кино дышит и поет — все пространство подчиняется удивительной кинематографической логике, понятной одному лишь Райту и его сумасшедше талантливым актрисам.

Ночь заканчивается с рассветом — и эти проблески солнца редко отличаются друг от друга даже в разных часовых поясах: вот и Райту удалось создать магию в темноте и тени, в ужасе под кроватью, в шумных кабаках Лондона и в отражениях мерцающих витрин. Но стоило свету коснуться этих бушевавших ночью мест, как бесовской праздник Сохо рассеялся — прошлое и настоящее сошлось в одной точке, все девочки вернулись домой и, кажется, впервые за долгое время выспались.