«Титан»: Папина дочка

Наш агент в Каннах, Настасья Горбачевская, начинает рассказывать о жанровых картинах главного кинофестиваля планеты. Француженка Джулия Дюкорно вновь никого не оставила равнодушным, пять лет назад на том же Лазурном берегу она уже шокировала публику дебютом «Сырое». Ее новый фильм, «Титан», кроваво-мазутный боди-хоррор уже называют одним из главных претендентов на Золотую пальмовую ветвь. Что же так взволновало и зрителей и прессу — читайте в нашей рецензии.

«Титан» / Titane (2021)
Режиссер: Джулия Дюкорно
Сценарий: Джулия Дюкорно
Оператор: Рубен Импенс
Продюсеры: Жан-Кристоф Реймон, Анна-Лаура Деклерк, Кристоф Холлебеке и др.

В 2016 году каннибальский боди-хоррор «Сырое» получил приз ФИПРЕССИ в «Двухнедельнике режиссеров». Спустя пять лет режиссерка Джулия Дюкорно уже в Основном конкурсе Каннского кинофестиваля — событие само со себе примечательное: кино жанровое (пусть и специфически жанровое) оказалось в главной программе смотра и вполне имеет шансы получить «Золотую ветку». Едва ли президент жюри Спайк Ли собирается делать выбор в пользу конвенциональных драм или лаконичных социалок: чтобы потрясти почтенную публику во фраках «Титан» — кандидат идеальный.

Вполне возможно, что, как и прошлая, эта премьера обрастет легендами и мифами о том, как людям становилось дурно во время сеанса и толпы негодующих покидали зал. Может что-то подобное и случилось на премьере в Люмьере (узнаем из новостей), но прессу не проймёшь: до финала дожили почти все (само собой — в зале, пальцев одной руки не хватит, чтобы пересчитать тела на экране). Дюкорно продолжает истошно давить на нервные окончания и проверять восприятие на прочность: телесность как метод, изъяны возведенные в культ, плоть от плоти — как мантра и смысловое завершение порочного круга.

Несколько строк о сюжете отложены не зря: Дюкорно отказалась писать синопсис к фильму, приложив аннотацией описание металла титан — предпочтем поддержать ее мистификацию. Ограничимся тем, что детская травма танцовщицы Алексии (существующая в кадре на пределе человеческих возможностей Агата Руссель) проступает фактурным шрамом над ухом. Папа не любил, не слушал, не сочувствовал: неосторожный поворот, суета в машине, цена невнимательности — проломленный череп малышки, дыру закрывает титан. Врачи говорят, будут последствия — Дюкорно рисует их в красках: компенсация недолюбленности оборачивается неприкрытой агрессией.

Тело Алексии становится полигоном для испытаний и упражнений в режиссерских талантах. Гендерная флюидность, размытость любых условностей, плоть крупным планом и смакование боли, страдание как категория эстетизма, любование уродством и грубая пластика фигуры: каждый кадр — новое испытание. Обнуление человеческого — еще один марафон: не только мясо и кровь, но и железо сдавливает обреченное естество героини. Здесь придется открыть нюансы — любые сексуальные интенции мужчин, женщин и всех тех, у кого есть сердце и легкие отзываются у Алексии яростью и озлобленностью (daddy issues — как главный слом). Влечение, возбуждение и страстное желание близости пробуждает в ней то, что искалечило не ментально, но физически — автомобили. Секс с механическим зверем (каруселью-аттракционом) не так давно живописала постановщица Зои Витток в своем дебюте «Джамбо» — то был акт высшей любви. И пусть Агата Руссель как и Ноэми Мерлан обречена купаться в мазуте и машинном масле своего любовника, руководит ею животная похоть, столь сильная и обескураживающая, что семя в утробе Алексии рождает новое существо, которое ей предстоит выносить и родить.

Боль психических ран у Дюкорно находит выход в насилии — заводном, музыкальном, насыщенном черном юмором (фильм скорее смешной, чем страшный), выстроенном ярмарочно и агрессивно: наряду с мелкими ранками измученного тела постановщица упивается пытками и драками. Если отбросить кровавую мишуру, сама по себе история очерчена трагичная: человеку нужен человек, а там, где остается недостача возникает заплатка из безжизненного металла. Впрочем, Дюкорно повторяет и свой предыдущий пассаж из «Сырого» о генетике и преемственности — травмы передаются по наследству как цвет глаз, яблоко от яблони, плоть от плоти. Но лирики или притчевых тонов в фильме нет, Дюкорно ужасно рассержена и у этой ярости нет компромиссов, одна лишь злая ирония.