«Дядя Дятел»: Панки, бомж-людоед и дешевое кино

Каковы люди на вкус? Одни – как дерьмо, другие – как арбузный щербет. RussoRosso смотрит панк-хоррор-комедию «Дядя Дятел» — и вам советует.

«Дядя Дятел» / Uncle Peckerhead (2020)
Режиссер: Мэттью Джон Лоуренс
Сценарий: Мэттью Джон Лоуренс
Оператор: Кайл Келли, Майкл Саттер
Продюсеры: Мэттью Джон Лоуренс, Кристи Ричман, Николас Сантос

Талантливая, но неизвестная панк-группа DUH собралась в свой первый тур по полумертвым заправкам и забегаловкам. Макс (Джефф Риддл), Джуди (Чет Сигел), Мэл (Раби Макколлистер) уже приготовились покорять музыкальную сцену, но перед самым отъездом их минивэн угнали. В последнюю минуту они встретили подозрительного седого дядьку, живущего в фургоне, который назвался Дятлом (еще Peckerhead можно мягко перевести как «болван») и согласился возить группу взамен на бензин и еду.

DUH колесят по штату, встречают ноунеймов с раздутым эго, агрессивных металлистов и бессердечных менеджеров. Им повезло: Дятел (Дэвид Литлтон) оказался надежным другом, который оторвет любому обидчику голову вместе с позвоночником. В прямом смысле. В полночь он превращается в монстра и месит людей в кашу, а через тринадцать минут, наевшись человеческой плоти, идет мирно спать в свой фургон. Не то чтобы музыканты одобряли перекусы Дятла – они просто привыкли к его странностям и занялись своими делами. Как оказалось, это было ошибкой.

Мэттью Джон Лоуренс сделал главным героем «Дяди Дятла» дружелюбного бомжа-людоеда, настолько обаятельного, что ребята из DUH посвятили ему песню «Мамуля зовет меня уродцем». Звучит достаточно по-панковски, не так ли? Лоуренс узнал о быте музыкантов на собственной шкуре и рассказал о гастрольной жизни рок-группы из 90-х, выбрав лучшие для этого жанры – комедию и хоррор. При этом он сохранил шарм низкобюджетного кино с грубоватыми шутками и мясным фарсом.

«Класс 1984» Лестера, «Убийца с электродрелью» Феррары, «Конфискатор» Алекса Кокса – множество фильмов ужасов так или иначе используют контркультурные образы, чтобы шокировать, рассмешить и просто развлечь аудиторию. Самый показательный пример комедийного панк-ужаса – это конечно серии фильмов «Токсичный мститель» и «Атомная школа» компании Troma. Ллойд Кауфман создает фильмы, которые часто игнорируются критиками как трэш и безвкусица, однако именно в этой андеграундной нише, умышленно противопоставленной «нормальному» кино, происходят самые безумные и неожиданные вещи.

Мэттью Лоуренс использует этот «панковский» бэкграунд и возвращает рокеров в хоррор, но, в отличие от Кауфмана, он не идет против системы. Лоуренс более аккуратен: он создает гипертрофированные образы музыкантов и строит юмор на отношениях героев и контрасте их реакций, а не с помощью абсурда.

Кишки на люстре волнуют только реалистку Джуди – самого ответственного человека в группе. Пессимистичной Мэл вообще нет дела до трупов, а инфантильный и очаровательно тупой Макс быстро привыкает к Дятлу и даже интересуется, какие люди на вкус, на что Дятел отвечает по-философски: «Одни – как дерьмо, другие – как арбузный щербет». Дэвид Литлтон, для которого это был первый опыт работы в полнометражном кино, настолько органично вписался в роль милого дядюшки-монстра, что его наплевательство на собственные метаморфозы вызывают только симпатию, хотя уже с первых минут мы знаем, насколько жестоким он может быть.

В фильме есть своя логика, которая может показаться специфичной из-за условностей жанра. Он структурирован и местами правдоподобнее дорогих массовых ужастиков, где глупышки-герои нарываются на проблемы, чтобы оживить сюжет своей возней. У «Дяди Дятла» приятная продуманная картинка, в нем используются хитрые, но в то же время простые приемы: например, монтажные склейки по принципу визуальных совпадений, которые поддерживают динамику и задорное настроение на протяжении всей ленты.

У Лоуренса вышел бодрый авторский проект, слишком продуманный для трэша и слишком дешевый для «большого» кино. В нем нет заковыристых метафор и назиданий. «Дядя Дятел» хорош, чтобы отдохнуть и весело провести время, наблюдая, как приятный мужик-монстр жрет людей, пока нищие рокеры поют о смерти и пытаются всплыть к славе из крови и дерьма.