«Пищеблок»: Не очень странные дела

1 июля вышла финальная серия «Пищеблока», одного из самых обсуждаемых российских сериалов года. О том, к чему пришла история о вампирах в советском детском лагере, рассказывает Иван Афанасьев.

Пищеблок (2021)
Режиссер: Святослав Подгаевский
Сценарий: Александр Талал, Алексей Иванов
Оператор: Николай Богачёв
Продюсеры: Александр Цекало, Иван Самохвалов, Ольга Филипук и др.

В пионерлагере «Буревестник» на Волге шум, гам, веселье: приехала новая смена. Среди них – невротичный Валерка Логунов, у него недавно умер старший брат. Довольно быстро он понимает, что между деревянных домиков творится какая-то дичь: отдельные детишки и вожатые «Раковым шейкам» предпочитают шейки товарищей. И это вовсе не полуночные пионерские страшилки, а реальность, большинством в упор не замечаемая. Заручившись поддержкой другого не в меру внимательного парня, командира отряда Игоря Корзухина, Валерка понимает, что в вампирскую деятельность вовлечены многие. Очевидно, надо что-то с этим делать, как минимум, идти к руководству. Но что, если и те повязаны кровавыми узами с лагерными дракулоидами?

До этого я успел написать о «Пищеблоке» дважды в комплиментарном тоне, основываясь на первых трёх-четырёх сериях. Пока другие коллеги лохматили сериал за избыточную и даже слегка преступную «детскую эротику», а другие хвалили за удачную рифму вампиризма и «советчины», я пытался разобраться в том, работает ли сериал, как, собственно, история и как хоррор. Совершенно точно могу сказать, что те самые первые три-четыре серии делают честь «Пищеблоку». Помимо той самой эротики (камон, вы как будто в детском лагере не были), есть визуализация тех самых лагерных страшилок, которые пересказывают друг другу у костра или после отбоя. Есть интересные решения – как минимум, развенчание мифа о том, что все «очкарики» ещё и «очкуны» на примере прекрасного персонажа Петра Натарова. Есть классная концепция вампиров, которые чихать хотели на дневной свет и вообще на какую-то скрытность – почему бы и не сосать плазму из шей девочек прямо на дискотеке, под Юрия Антонова.

Но чем дальше в лес, тем жиже кровь. Не слишком объёмный, концентрированный роман Иванова, на самом деле, стоило бы перелопатить в полнометражный фильм – тогда ему цены бы не было. Не пришлось бы, как минимум, придумывать странную отсебятину, делая, например, в одной из серий старшую вожатую Наталью какой-то странной нимфоманкой, покушающейся на молодое поколение комсомольцев (просто зачем?). В виде 8-серийного сериала же «Пищеблок» в итоге выдыхается примерно на 5-й, а то и на 4-й серии: даже если не знакомиться с романом, подсчитать, кто из имеющихся лиц окажется «старшим» вампиром не составит никакого труда. Лагерное партизанское сопротивление кровососам-коммунистам превращается в какую-то размазанную по тарелке манную кашу, а «Очень странные дела» трансформируется в максимально веганскую версию поздних сезонов «Штамма» дель Торо.

Короче говоря, забег на дальнюю дистанцию сериалу Святослава Подгаевского не удался. Тут отчасти виновны его пристрастия к американским стандартам хорроров, которые он повторяет с удивительным усердием из фильма в фильм. Просто если на сеанс очередной картины режиссёра ты идёшь, как бы так сказать, обновлённым, перезагруженным, то видеть из серии в серию, как камера в очередной раз медленно наезжает на затемнённый проход, мягко говоря, утомительно. Опять-таки, возможно, тут отчасти виновата ещё и драматургия сериала: вампирская интрига раскрывается в первых сериях, после чего следует дежурный процедурал по установлению личностей главных кровососов. Эпизоды, в которых Валерка встречается с родителями, призванные подчеркнуть пропасть между старшим и младшим поколениями в позднем СССР, должны, по-хорошему, развивать эту идею, но сериал просто стопорится, теряет в весе с каждым новым эпизодом, ведь такие моменты разбивают и без того не самое складное повествование.

Что в очередной раз как бы говорит нам всем, и зрителям, и кинокритикам: оценивать сериал по пилотным сериям чаще всего нецелесообразно. Первые эпизоды «Пищеблока» действительно поражали воплощением задумки книги Иванова: вампиризм как инструмент классифицированного общества, построенного «людьми расписания», кажется удачным способом осмысления странной тяги к романтизации СССР, буквально высосавшего из своих граждан океаны крови. Но, в общем-то, эта метафора остаётся на чисто нарративном уровне, не уходит дальше – для Подгаевского ощутимо важнее сделать жанрово увлекательное кино, нежели сложный эмпирический конструкт. А как жанровая вещь, как уже было сказано выше, «Пищеблок» скучнеет довольно быстро. В общем, вяжи галстук, кури бамбук, товарищ пионер.