The Last of Us, второй сезон: неспящие в Сиэтле

Экранизации культовых игровых серий всегда вызывают бурю обсуждений среди преданных фанатов, мечтающих увидеть воплощение собственного представления о проекте. Вторая глава игры The Last of Us и вовсе развязала практически гражданскую войну в геймерском комьюнити: одни считали (и продолжают считать!), что Нил Дракманн — гений, другие — что гейм-директор предал своих персонажей и поклонников. Выход второго сезона предвещал возвращение смерча мнений, рекомендаций и проклятий в медиа. Но через пару недель после финала кажется, что даже апологеты радикальных сюжетных ходов остались недовольны продолжением, а события не случилось. Настасья Горбачевская пытается (со спойлерами!!) разобраться, что пошло не так.

«Одни из нас» / The Last of Us, второй сезон (2023 — …)

Шоураннеры: Нил Дракманн, Крейг Мэйзин
Сценарий: Нил Дракманн, Крейг Мэйзин, Хэлли Вегрин Гросс
Операторы: Ксения Середа, Эбен Болтер, Катрин Голдшмидт, Надим Карлсен, Кристин А. Мэйер
Продюсеры: Нил Дракманн, Крейг Мэйзин, Жаклин Леско, Сесил О’Коннор, Асад Кызылбаши, Кэролин Штраусс, Картер Сван, Ивэн Уэллс и др.

Краткий момент торжества нормальной жизни: горожане Джексона готовятся к празднованию Нового года, патрульные тщательно отслеживают миграции заражённых, а на ёлках перемигиваются огоньки. Джоэл (Педро Паскаль) позволил себе больше не быть на чеку, а нянчить племянника, разбираться со старыми часовыми механизмами и даже ходить к психотерапевту (Кэтрин О’Хара). Элли (Белла Рамси) — около 50 кг чистого гнева, энтузиазма и самонадеянной смелости — всё ещё подросток, заряженный желанием постоять за себя и перерезать глотки всем заражённым. А заодно сбросить балласт (гипер)опеки Джоэла. Во втором эпизоде от картинки близкой к идеальной в мире постапокалипсиса не останется и следа. В благоденствие Джексона вторгнутся чужаки, которые много лет двигались к возмездию — Эбби (Кейтлин Дивер) выбьет из Джоэла последний вздох, а Элли не останется ничего, кроме как отправиться в Сиэтл — мстить: круговорот насилия в мире после конца непрерывен.

Шоураннеры Нил Дракманн и Крейг Мэйзин (автор «Чернобыля») после успеха первого сезона решили не торопиться и посмаковать все возможности перевода игры в другой медиум. А потому вторая глава, действительно масштабная, многофигурная, с внушительным временем прохождения, разрослась до двух, а может, и до трёх сезонов (четвёртый официально подтвержден HBO, но сюжет пока не анонсирован). С одной стороны, обстоятельность и неспешность позволяют плотнее увязнуть в постапокалиптическом болоте ненависти и выживания за рамками гуманизма: подробнее затронуть и прочие коммуны вроде военной организации ВОФ или религиозной общины Серафитов (как пренебрежительно называют их сторонники милитаристского строя — Шрамов); заглянуть в биографии и других выживающих, как предлагала третья серия первого сезона; крепче привязаться к старым знакомым, которые теперь будут солировать — будь то младший брат Джоэла Томми (Габриэл Луна) или, конечно же, Элли; обогатить бэкграунд новых персонажей — решительной и осмотрительной Дины (Исабела Мерсед), совестливого и вдумчивого члена совета Джексона Джесси (Янг Мазино) или пока далёкого, но внушительного Айзека (Джеффри Райт).

Нюансировка характеров действительно происходит, но проработка отдельных эпизодов меркнет перед общим ощущением обрывочности сюжета: второй сезон выглядит если не бесцельным, то будто фланирующим между знакомыми драматургическими якорями, намеченными игрой. Для зрителей, незнакомых с историей Джоэла и Элли, первый сезон выглядит законченной сюжетной аркой одного путешествия по мёртвым землям навстречу друг другу и попыткой травмированных людей стать роднёй. Второй предлагает остановку сердца в момент убийства Джоэла, а затем постепенную реанимацию в штатном режиме, а не мгновенную реакцию в неподходящих условиях.

После выхода эпизода Through the Valley, в котором мы не только прощаемся с героем Педро Паскаля, но и получаем головокружительную сцену осады Джексона, казалось, что сериал наконец становится самостоятельным, не боится искать свой собственный путь и, в отличие от первого сезона, будет не столь уж ортодоксальной интерпретацией игры. В итоге действием руководит ещё большая осторожность и мнительность авторов, которые будто бы сбили всю спесь с шоу. Мотивация кровожадности Эбби перестала быть секретом — ненавидеть её можно, но уже не с такой силой, как когда в руках был геймпад. Опасность Серафитов обозначена общими чертами, но будто с некоторой дистанции. Томми в первых двух эпизодах постепенно выходил на первый план, чтобы в оставшихся сериях и вовсе исчезнуть за кадром. Но, пожалуй, основной разговор неминуемо ведёт к фигуре Элли.

Обсуждать внешность и состоятельность Беллы Рамси как актрисы — удел агрессивно настроенных комментаторов и разборщиков на YouTube. Куда продуктивнее разобраться в том, какие контуры героиня приобрела драматургически в результате перемен сценарных или, скорее, поведенческих особенностей. В первых двух сериях даже подкупало то, что Элли осталась подростком, каким и положено быть девчонке в 16—17 лет, несмотря на апокалипсис вокруг: неудержимая, импульсивная, агрессивная. Одна из главных фанатских теорий сообщает о том, что именно кордицепс, которым Элли заражена (и потому иммунна), позволяет девушке скромных физических данных биться с таким ожесточением и отчаянием. Но та самая обескураживающая жестокость игры сильно сбавила обороты — смерти всё ещё впечатляют, но пока не вызывают отвращения к любому виду насилия. Горький яд мести будто лишь робко коснулся губ Элли, а не попал осиротевшей девчонке в кровь — если Дракманн и Мейзин наметили поступательный путь трансформации румяного подростка с придурью в безжалостную машину-убийцу, то пока эволюция показана лишь пунктирно. Воспитание Джоэла своим примером проявляется только в сильно снизившей градус насилия сцене с картой в океанариуме: заложники должны показать одну и ту же точку — иначе им грозит смерть. Более всего огорчает, что Элли не взрослеет, а остаётся ребёнком, ориентированным на фигуру надёжного взрослого: в отсутствие Джоэла место ответственного занимает Дина, которая опекает подругу и пытается усмирить её пыл подготовкой и стратегией. И Элли будто снова становится героиней второго плана, а не солисткой, как было в игре.

В то же время упрекать Дракманна и Мейзина в несостоятельности как сценаристов нет резона. Вероятно, проблема в том, что они действительно используют второй сезон как пограничный рубеж и переход от одной главы к другой. Хочется лишь опять посетовать на осторожность и боязнь перегнуть: в отличие от геймеров, публику с пультом слишком жалеют и слишком готовят к турбулентности. Дают пристегнуть ремни, постепенно знакомят с Эбби, будто бы давая сначала привыкнуть к холодной воде, прежде чем окунуть в бурю у берегов Сиэтла. Разумеется, «Одних из нас» не стоит окончательно списывать со счетов: во втором сезоне была и упомянутая вторая серия, и проникновенный флэшбэк в шестой, где, в том числе, рассказывалось о том, в какой обстановке воспитывался Джоэл. Но хотелось бы, чтобы история экранных Элли и Эбби наконец зажила собственной жизнью — без страха не попасть в уже протоптанные игрой следы.

Читайте также:

The Last of Us: на полпути до финала