А ТЕПЕРЬ ПОСМОТРИ: «АД КАННИБАЛОВ»

Рубрика «А теперь посмотри» — это возможность взглянуть на известные фильмы глазами новичка. В ее рамках опытный кинокритик Алексей Филиппов ликвидирует пробелы в жанре хоррора и описывает нам свои впечатления. Сегодня в фокусе — «Ад каннибалов», картина, ставшая вехой для целого субжанра. В период с конца 1970-х до конца 1980-х хорроры про каннибалов были популярны прежде всего в Италии, и во многом благодаря скандальности фильма Руджеро Деодато.

«Кино про каннибалов» звучит образцово скучно: каннибалы — это не цель, а средство; многие картины на отвлеченные темы разгоняло до высоких скоростей одно упоминание о том, что человеческая плоть не для всех попадает в список неприкосновенных артефактов. От фильма же, заведомо обещающего антропофагию, ожидаешь либо страшилку для цивилизации, опасающейся оглянуться во гневе на концентрированное естество, либо обличение новой жестокости, которая хуже первобытной, потому что осознанна и желанна. «Ад каннибалов» (он же «Холокост каннибалов»), рассказывающий о группе документалистов, пропавших в лесах Амазонки, принадлежит ко второй категории, но интригует парой трюков.

До сольной карьеры постановщика Руджеро Деодато работал помощником режиссера у таких исполинов, как Джозеф Лоузи и Роберто Росселлини. Да и вообще, если судить со стороны, в интеллигентном итальянце трудно заподозрить ценителя кровавых утех. И тем более постановщика рекордно запрещенной картины (от проката отказались 60 стран), настолько шокирующе жестокой для 1979 года, что есть то ли быль, то ли апокриф, что Деодато потребовали отчитаться о съемках ряда сцен. В первую очередь много вопросов возникло к пугающе правдоподобным убийствам животных (это они и были, в чем Деодато впоследствии каялся) и сексуальному насилию. Впрочем, культовым статусом «Ад каннибалов» обязан не только жестокости — поклонников gore и torture porn связью обнаженной девушки и каменного фаллоса, измазанного кровью и грязью, не удивишь (хотя снято порой на грани понимания). Свою роль сыграл флер документальности: этот фильм относят к первым представителям found footage, хотя есть убедительное мнение, что все же это просто мокьюментари. Я бы сказал, что это в меру саркастический телевизионный док, внутри которого фигурируют «найденные пленки». И тут, воспользовавшись личным контактом Деодато с Росселлини, можно перекинуть неожиданный мостик от неореализма к столь популярному в хорроре found footage и прочему псевдодоку: жизнь не то что не сладка, как завещал Феллини, — она порой кошмарна.

Внутри этой двойной стилизации наибольший интерес вызывают два характера — оператор и режиссер. Оператор выступает вуайером, превращаясь в худшее воплощение человека смотрящего — подсматривающего латентного садиста, то есть теле- или кинозрителя. А лидер съемочной группы режиссер Алан (Карл Гэбриел Йорк) интересуется грубым самоутверждением над дикарями и животными и в каждую экспедицию будто бы сбегает от идеи брака. Правда, невеста Фэй (Франческа Кьярди) везде следует за ним. На фоне их «цивилизованного дикарства» меркнут самые дремучие поверья «древесных людей»: глядя на выходки заслуженных документалистов, о явлениях демонического характера задумались бы и в Нью-Йорке, чьи асфальтовые джунгли служат обманчивой антитезой пышным лесам возле грязной Амазонки. Мрачная шутка «Холокоста» в том, что Деодато рассказывает про то, как нагота и насилие делают на телевидении рейтинги, потому из экспедиции к дикарям и хотят сделать многосерийное телешоу.

Отправной точкой для разговора о насилии вообще и об освещении его в медиа для Руджеро Деодато стали разговоры с сыном о террористической активности «Красных бригад», чью деятельность в охотку демонстрировали по ящику (в 1978-м они как раз жестоко убили экс-премьера Италии Альдо Моро). В «Аду» он, как случается в социальной критике, пошел от противного: продемонстрировал, что у любой жажды хлеба и зрелищ есть предел — граница, которую боятся пересечь даже боссы из телестудии. Правда, спустя почти 40 лет рубеж, очевидно, сдвинулся.

Да и возможность появления убедительного мокьюментари ушла буквально через два десятилетия (сразу после «Ведьмы из Блэр»). Жадный до подлинности XXI век одновременно и открыт к документальным историям, и практически полностью исключает возможность их пронимающей фальсификации в жанровых оболочках. Современный скепсис перекидывается и на культовые старые ленты: когда в мире кинопроизводства количество тайн стремится к нулю, магия псевдодока бессильно рассеивается. Вдобавок сейчас «Ад каннибалов» выглядит до тоски дидактической критикой телевидения, что совсем уж стало общим местом. Лента Деодато интересна скорее как исторический документ, а не только убедительный фейк или отражение политических процессов в Италии. Это напоминание о сути кинематографа — выдумки, принятой за реальность.