Хоррор в подкорке: как режиссер Александр О. Филипп исследует культовое кино
607Марат Шабаев возвращается к нам с прекрасным материалом об Александре О. Филиппе, швейцарском режиссёре документального кино, исследователе поп-культуры в целом и хоррора в частности.
Швейцарец Александр О. Филипп давно увлечен массовой культурой — его первые документальные фильмы посвящены фанатам «Звездных войн» («Народ против Джорджа Лукаса»), клингонскому языку («Земляне»), и безголовому цыплёнку Майку («Чик Флик»). Однако в последние шесть лет режиссер выбрал себе новый предмет исследования — кинематографические ужасы, застолбившие место в жанре и регулярно попадающие в подборки лучших хорроров всех времен. Выбор материала не самый очевидный, рассказывая о культовых явлениях, очень легко сказать что-то банальное и поверхностное. Но у Филиппа получается обходить подводные камни, каждый раз подбирая новые ракурсы.
«Зомби в массовой культуре» / Doc of the Dead (2014)
Первая документалка Филиппа про хорроры посвящена не одному фильму (хотя выделить его все-таки можно — «Ночь живых мертвецов» 1968 года), а в принципе странному существованию зомби в кинематографе. Есть и заход на доромеровскую территорию, когда они были гаитянскими рабами («Белый зомби»), лишенными воли орудиями преступлений (Чезаре в «Кабинете доктора Калигари») или сосудами для инопланетных экспериментов («Невидимые захватчики»), но в основном режиссера интересует нынешний статус этих (анти)героев. Почему теперь они повсюду? На этот вопрос пытается ответить сам Ромеро, Том Савини («Ночь живых мертвецов», 1990), Саймон Пегг («Зомби по имени Шон»), и многие другие.
Это не сухой разбор эволюции зомби на больших и малых экранах (когда они приобрели статус пожирателей мозгов, почему стали передвигаться быстрее), а попытка взглянуть на их нынешнее положение в мире. Сила кинематографа превратила их в реальных существ — и вот уже Брюс Кэмпбелл проводит тематические свадьбы, где отец невесты разгуливает со здоровенной штакетиной в брюхе, а Макс Брукс пишет «Руководство по выживанию среди зомби». Фильм Филиппа — это констатация победы живых мертвецов, хроника безумия массовой культуры, которая с распростертыми объятиями приняла эту относительно новую сущность.
«78/52» (2017)
Пример выдающегося киноведческого исследования, которое заняло у Филиппа несколько лет. Весь фильм он посвящает трехминутной сцене в душе, поворотному моменту в культовом «Психо», карьере Альфреда Хичкока и истории жанра. 78 планов, 52 монтажные склейки — именно они вынесены в название документального проекта. Разговаривать об этой сцене можно долго, оценивая вклад в зарождение слэшеров и борьбу с кодексом Хейса, но Филипп предпочитает показывать — будьте уверены, что даже если вы не видели «Психо», то запомните тот самый момент покадрово.
В кадре появляются Оз Перкинс («Гретель и Гензель»), Джастин Бенсон и Аарон Мурхед («Грань времени»), Мик Гэррис («Лунатики»), Гильермо дель Торо — десятки говорящих голов, по-своему интерпретирующих и деконструирующих эту сцену. А параллельно Филипп демонстрирует кадры из «Психо» (иногда это превращается в полиэкран из четырех частей), что помогает следить за мыслью интервьюируемых героев. Режиссер-эзотерик Ричард Стэнли («Цвет из иных миров»), например, видит в крови Мэрион Крэйн, стекающей в канализацию, бессмысленное и неизбежное спиралевидное вращение Вселенной. Монтажер последних фильмов Квентина Тарантино, Фред Раскин, анализирует синхронность ударов ножом и взывающих скрипок Бернарда Херрманна. А Питер Богданович сравнивает монтаж этой сцены с методом Эйзенштейна. «78/52» можно и нужно показывать студентам киношкол — как образец настоящего документального исследования, а не проговаривание банальностей о статусе фильма и режиссера. Сам Филипп в интервью, впрочем, скромничает, утверждая, что еще не разобрался до конца с душевой сценой.
«Память: Истоки «Чужого» / Memory: The Origins of Alien (2019)
«Чужой» — культовый космический хоррор Ридли Скотта. Звучит справедливо? Не совсем. «Чужой» — это порождение коллективного бессознательного, на волны которого настроился сценарист Дэн О’Бэннон. Он провел детские годы без телевизора и телефона, пряча от консервативных родителей научно-фантастические романы. Зачитывался Лавкрафтом, написал сценарий «Темной звезды» для Джона Карпентера, а позже захотел сделать пришельцев не смешными, а страшными, как у любимого писателя.
Алехандро Ходоровски после просмотра «Темной звезды» предложил О’Бэннону написать сценарий для его эпической «Дюны», которая так и не состоялась, после чего Дэн впал в депрессию и написал коротенький отрывок под названием «Память», первый драфт будущего «Чужого». Именно он позвал Ханса Руди Гигера рисовать концепт-арты, основанные на их общей любви к Лавкрафту. Все крутили пальцем у виска, пока сценарий и рисунки не достались Ридли Скотту, который не был поклонником научной фантастики, но идеями Гигера и О’Бэннона проникся.
Филипп рассказывает историю создания «Чужого» через ряд интервью, которые вырисовывают общую перспективу — этот фильм родился и состоит из множества смысловых слоев. Некоторые из них возникли намеренно, другие — случайно. Гений заключается в наитии, а не рациональном мышлении. Поэтому «Чужой» это репрезентация маскулинной вины, метафора изнасилования мужчины в космосе. «Чужой» — это отображение глубинных страхов сценариста, который страдал от болезни Крона, получившей форму грудолома. «Чужой» — это переосмысление египетской мифологии, колониальной политики, первый вестник боди-хоррора. Этот фильм возник будто бы из ниоткуда, потому что был рожден вопреки.
«Прыжок веры: «Изгоняющий дьявола» Уильяма Фридкина» / Leap of Faith: William Friedkin on The Exorcist (2019)
Последний документальный фильм Филиппа построен почти как знаменитый диалог-интервью Трюффо и Хичкока, вот только здесь автор вырезает практически все свои вопросы, оставляя одни ответы Уильяма Фридкина. 70% хронометража — вдохновенный монолог режиссера «Изгоняющего дьявола», остальное — кадры из самого фильма.
Фридкин рассказывает все — от своего детского бэкграунда (как он в семилетнем возрасте впервые сходил в кинотеатр на «Только одинокое сердце») до особенностей производства. Он не видел хорроров про демоническую одержимость, а вдохновлялся «Словом» Дрейера и картинами Магритта. Прочитал роман Уильяма Питера Блэтти и раскритиковал написанный им сценарий фильма. Отправился в Ирак, чтобы снимать настоящую археологическую раскопку, ведь выдавать пустыню Мохаве за ближневосточную страну — абсурд. Послал обожаемого им Бернарда Херрманна, потому что композитор Хичкока предложил записать банальный саундтрек из органной музыки.
«Изгоняющего дьявола» Фридкин воспринимает как подарок судьбы и даже грустно признается, что это единственный фильм в его карьере, на производстве которого он чувствовал, что делает все правильно. Фильм был создан инстинктивно, а не рефлексивно; зачастую режиссер не закладывал никакого смысла в сцены (например, останавливающиеся часы в иракском прологе не значили ничего). Монтажные склейки и лишние дубли убивали спонтанность, фанатом которой Фридкин был и остается. Он не проговаривает это сам, но «Изгоняющий дьявола» — это практически сюрреалистическое произведение искусства, кинематографический аналог автоматического письма.
Кажется, что и сам Филипп, последовательно выбрав фигуры Ромеро, Хичкока, О’Бэннона и Фридкина, придерживается такого взгляда — он занимается исследованием культовых фильмов, в которых есть спонтанный порыв, искра гениальности, а не расчетливое мастерство. Это не значит, что «Психо» или «Чужого» случайно сняли «круто», а лишь указывает на родство профессий режиссера и медиума, которые настраиваются на определенные волны, чтобы уловить тревожных духов, обитающих поблизости.
