ГОРОДСКИЕ СТРАШИЛКИ И КРИПИПАСТА: КАК ХОРРОР ЧЕРПАЕТ ИДЕИ В СЕТЕВОМ ФОЛЬКЛОРЕ

Хоррор, как жанр продуктивный и самоироничный, любит впитывать и эксплуатировать все новое, перерабатывать это, получать на выходе идеи разной степени свежести и смотреть, что с ними стало. Мы точно знаем, что жанр любит взаимодействовать с технологиями, а портал Tor.com рассказывает, что стоит обратить внимание не только на содержание фильмов ужасов, но и на формы его представления, которые идут в тесной связке с традициями знакомого всем типа фольклора — страшилок, которые в последние годы перешли из устной формы в сетевую.

В середине 1990-х в англоязычном интернете стали активно возникать устойчивые виртуальные сообщества и начали появляться форумы как тематические площадки, где могла происходить общественная коммуникация. Прежде всего это значило, что оставленный одним человеком пост могли увидеть, прокомментировать и обсудить другие люди. До привычных нам социальных сетей на тот момент оставалось еще достаточно много времени, и тем интереснее наблюдать в этот период изменение структуры страшного фольклора, пробравшегося в сеть, потому что он отражался и в том, как строилось повествование в фильмах ужасов.

В жанровом кино в это время ситуация выглядела примерно так: 1980-е оставили богатое наследие ужастиков, и избитые и поднадоевшие, повторяющие сами себя тропы дали возможность появиться «Крику» (1996), написанному Кевином Уильямсоном и снятому Уэсом Крэйвеном. Этот фильм положил начало целой франшизе, а также подражаниям и куче пародий (одна из которых носит название, идентичное тому, что было у «Крика» на стадии сценария, — Scary movie (2000), в российской версии — «Очень страшное кино»). Особенность нового типа фильмов ужасов — активное осознание жанром себя самого в фильме. Хотя метахорроры существовали и до «Крика», работа Уильямсона и Крэйвена стала показательным случаем, когда жанровая картина деконструирует конвенции и использует их демонстративно осознанно (настолько, что еще до того, как Крэйвен присоединился к проекту, от «Крика» отказались несколько других известных режиссеров, которые, прочитав сценарий, вообще решили, что это комедия). «Крик» работал со слэшерами, но история игры с тропами получила продолжение — по этому же пути идет фильм, вышедший двумя годами позже, «Городские легенды» (1998) Джейми Блэнкса по сценарию Сильвио Хорты. Эта картина использует в качестве источника вдохновения городские страшилки. В конце фильма его происшествия пересказываются как набор пугающих легенд, и, разумеется, критически настроенные слушатели не очень хотят бояться, да и вообще сомневаются в вероятности случившегося. Все это напоминает жутковатые истории из детства, которыми нужно было пугать друг друга в темноте, а потом дружно стараться делать вид, что вовсе они и не страшные.

В этот момент пугающий фольклор в схожем виде перешел в интернет — стали появляться сайты, собирающие жанровые рассказы, а пользователи форумов  активно их обсуждали. Основным свойством таких историй — и это важно — оставалась их отстраненность от слушателей/пользователей: все случилось одной темной ночью в одном темном городе с какими-то незнакомыми людьми. Мистический элемент мог присутствовать, как и множество меняющихся раз от разу деталей, но они были источником как страха, так и недоверия (рассказчик в «Городских легендах» говорит, что тело главной героини так и не нашли, после чего следует опровержение, хотя дает его в итоге та самая героиня). Рассказы подобного рода хорошо приживаются в сети. Ловко все эти свойства использовала в 1999 году «Ведьма из Блэр», которая очень удачно работает именно как страшилка и опровергает сама себя в процессе, оказываясь художественным фильмом с рекламной кампанией, основанной на замаскированных под реальные событиях.

Одновременно с этим вовсю получили распространение и другие жанры, связанные с массовой коммуникацией, — то, что в Рунете назвали письмами счастья, главной чертой которых стало их немедленное вирусное распространение. Жанровые сообщения могли запугивать пользователя чем угодно: для непривередливых это было просто обещание смерти или как минимум ужасных неудач, если сообщение не пойдет дальше; для тех, кто не так чувствителен, — более тонкая и менее прямая апелляция к не очень знакомым технологиям (вот-вот распространится ужасный вирус, начнется апокалипсис, украдут все деньги на карте — нужно срочно предупредить друзей). Думать, что все это изжило себя, а если и существовало, то покупались на такие сообщения только люди недалекие, наивно, потому что способ работает и в контексте сегодняшних like-share-repost и способен породить массовую истерию на любую тему (особенно если люди с ней не очень знакомы), порождая новые легенды. Тем продуктивнее стала идея для хорроров, витавшая в воздухе: вирусная технология в сочетании со страшной атмосферой городской легенды успешно использовалась в «Звонке» (и японском, и последующем американском) и во многих последующих фильмах, где зло распространяется телефонами, телевизорами, фотоаппаратами, видеокамерами, игровыми приставками, скайпами, ютубами и прочим интернетом.

В начале нового тысячелетия интернет пришел к выводу, что пользователь может не только комментировать то, что уже было придумано, но и бесконечно генерировать собственный контент. Так начали появляться блоги, которые потом встроились в стремительно развивающуюся систему социальных сетей. Изменения пришли и в жанр страшилок: они сохраняли элементы вирусности и невероятности, но начали персонализироваться, создавая жанр крипипасты, прежде всего связанный с культовым для англоязычного интернета второй половины 2000-х форумом 4chan. К этому направлению можно отнести очень большое количество накопленного годами материала, который сложно четко классифицировать, однако современная крипипаста, которая уже близка и понятна и Рунету, обозначила себя окончательно, когда в 2010 году о ней написал журнал The New York Times. Крипипаста, как и легко копируемый и передаваемый текст «писем счастья», сохраняет потенциально вирусный характер и не тяготеет к сложности повествования, но постепенно приобретает новые свойства: она привязывается в каждой инкарнации к личности рассказчика и очень часто становится повествованием от первого лица. Массовые форумы вроде того же 4chan или более актуальной формы Reddit доводят появление страшилок до нового контекста, которому не чуждо осознание себя как жанра: рассказ рождается в реальном времени, а от пользователей ожидается, что они пришли не сопротивляться этому рассказу, а участвовать в нем — так появится свойство сиюминутности и реальности происходящего, а магия истории не разрушится уточняющими вопросами.

Все эти процессы находят отражение в современных (подозрительных) ребутах удачно сработавших когда-то фильмов. «Звонок» был городской легендой, ужасом, порожденным стремительно идущей по миру смертоносной технологией, которая легко воспроизводится путем копирования. «Звонки», вышедшие в этом году, формально сохранили рамки истории, однако попытались добавить ей персонализации: теперь это не рассказ о каких-то людях, посмотревших видео и пытающихся обмануть судьбу. Здесь историей владеет сама Самара, которая собирается перерождаться в того самого персонажа, на котором концентрировалось повествование. Интересно, что эти же тенденции сторителлинга использует «Ведьма из Блэр: Новая глава» (2016): паразитируя на ужасной истории из первого фильма (и полностью игнорируя второй), она использует персонаж Джеймса для личностной привязки к предыдущей картине — теперь это история не группы неизвестных студентов, чьи записи найдены после пропажи молодых людей в результате таинственных событий, а брата, который разыскивает сестру. События перестают быть настолько таинственными, насколько это было в первом фильме: герои активно пытаются исследовать среду легенды, но не выходят за рамки ее логики — и зритель узнаёт большое количество деталей. Копируя первоначальную идею и пытаясь ее дать в какой-то определенной перспективе, создатели «Звонков» и новой главы «Ведьмы из Блэр» воспроизводят модель, с помощью которой пользователи Reddit вдыхают жизнь в крипипасту.

В использовании оригинальных историй в виде крипипасты и наращивании на них личного опыта персонажей для создания новой истории, очевидно, есть логика, которая должна бы позволить фанатам еще раз собрать по крупицам знакомый сюжет и подыграть ему. Только хочется ли это смотреть? «Ведьма из Блэр» получила низкие рейтинги, но собрала в мировом прокате 45 млн долларов при затраченных на нее 5 миллионах. «Звонки», также не пользующиеся популярностью у критиков, тем не менее окупились, заработав 83 млн долларов при бюджете в 25. Учитывая эти данные, ожидать, что поток кинокрипипасты остановится, не придется — остается только надеяться, что каждое ее последующее использование станет чуть более изобретательным.