King Dude — о джалло, кантри и трансгуманизме

Дмитрий Соколов Июн 24, 2019 607

10 июня в московском караоке-баре Bowie прошла хоррор-вечеринка Spiritual Monday. Bowie — место, словно созданное для поклонников хоррор-эстетики, и на Spiritual Monday это впечатление только усилилось. В одном из залов гостям предлагали погадать на картах Таро и полежать в стильно оформленном гробу. Соседний зал был погружен в атмосферную темноту, разгоняемую слабым светом свечей, а на сцене под тревожную музыку разворачивалось тематическое шоу. Главной звездой был King Dude (Ти Джей Кауджилл), яркий представитель американской дарк-фолк сцены. Его концерт прошел с небольшой, но вовлеченной аудиторией, хорошо знающей отобранные для выступления песни. После шоу мы поговорили с King Dude о его вкусах в жанровом кино, музыке и трансгуманизме.

Дмитрий Соколов: Учитывая, что мы находимся на хоррор-вечеринке, первый вопрос очевиден: какие у вас вкусы в этом жанре?

King Dude: О, разнообразные! Я люблю итальянский хоррор семидесятых, фильмы Дарио Ардженто «Кроваво-красное» (1975), «Суспирия» (1977) и вообще джалло. Еще французский хоррор примерно тех же лет, фильмы Жана Роллена — все они немного странные, но зато с непередаваемым сюрреалистическим оттенком. Еще люблю психологические хорроры вроде «Изгоняющего дьявола» (1973). Я был воспитан как католик, поэтому для меня этот фильм был очень правдоподобным и пугающим. Когда я был ребенком, то постоянно думал: «Ведь такое может случиться со мной!» (Смеется.)

Д. С.: Кстати говоря, о вашем детстве. Вы делаете музыку, пронизанную духом южной готики, хотя сами из Сиэтла, который очень далеко от американского юга. В какой момент началось ваше погружение в эстетику юга и эту музыкальную культуру?

K. D.: Конечно, когда кто-то говорит про музыку из Сиэтла, то сразу вспоминается гранж! (Смеется.) На самом деле, все началось с моего отца, который родом из Айдахо. Он заразил меня своими музыкальными вкусами, так что я с раннего детства был очень сознателен в своих предпочтениях. Для меня кантри был специфическим, чисто американским жанром, и это действительно так, хотя позже я узнал, что его популярность не ограничивается Америкой.

Д. С.: Да, я обратил внимание, что на вашей странице на Bandcamp есть ссылка на немецкий рекорд-лейбл.

K. D.: Действительно. И в Германии на самом деле делают очень хорошую кантри, я кое-что из этого слушал и был впечатлен.

Д. С.: Продолжая говорить о музыке и кино: вы когда-нибудь хотели записать саундтрек к фильму? Если да, то какое бы кино это могло быть?

K. D.: Забавно, что вы задали этот вопрос именно сейчас. У меня есть знакомый продюсер в Нью-Йорке, который хотел позвать меня поработать над музыкой к одному из его фильмов, так что может быть из этого проекта выйдет что-то интересное. Но если говорить абстрактно, то, думаю, моя музыка хорошо бы звучала в каком-нибудь вестерне — очевидный ответ! (Смеется.)

Д. С.: В одном из своих прошлых интервью вы говорили о дуализме сознания и тела, а также о роли души, которая их связывает. Что вы думаете о популярности трансгуманизма и киберпанке как движении?

K. D.: Для меня киберпанк — это прежде всего литературное направление, а не общественное движение, и я знаю немногих авторов. Но что касается идеи трансгуманизма — она очень широкая. Мы говорим о чем-то конкретном?

Д. С.: Например, об идее перенести человеческое сознание в цифровую или механическую оболочку. Что вы думаете об этом?

K. D.: Я думаю, что это большая ошибка. Такие сторонники трансгуманизма, как Рой Курцвейл [американский изобретатель и футуролог, сторонник трансгуманизма и гипотезы сингулярности. — Прим. Д. С.], говорят, будто сознание это что-то, что можно отделить от тела и поместить в другое место — допустим, в сеть. Они думают, что человечность — это нечто вроде программы, которую можно перезаписать. Это ошибочное представление о человеке, о человеческой жизни.

Д. С.: Да, но идея сингулярности, перехода в бессмертие через оцифровку, сейчас очень популярна — особенно в США, и Курцвейл здесь в каком-то смысле репрезентативная фигура.

K. D.: Это популярно, но лучше подумайте, какими вы станете, если будете бессмертным? Вы станете ужасным, если не сможете умереть. Я помню, Курцвейл много говорил о том, что можно вернуть его умершего отца к жизни — и я понимаю его чувства, но это и есть то, что вернуть нельзя: его горе понятно, но нельзя восстановить человека по информации о нем.

Д. С.: Любопытно, что вы говорите об ужасе. Действительно, есть много фильмов и книг, в которых опыт жизни без тела описывается как ужас.

K. D.: Это и есть ужас. Религия подчеркивает вечность не сознания, а души, в то время как Курцвейл и похожие на него парни утверждают, что любой может жить вечно в новой форме. Но это будет не человек, потому что сознание — это не весь человек, а только его часть, которую нельзя отделить от тела так, будто она что-то физическое, и засунуть в машину. Вы можете жить вечно, но у вас не будет представления о времени, потому что вы не будете в нем ограничены. Вы закончите тем, что будете творить жуткие вещи, просто потому что не будет никаких границ — а смерть это всегда важная граница. Помню, был такой парень, который много говорил о депрессии, такой, с длинной бородой…

Д. С.: Вы о Роберте Сапольски [американский нейробиолог, приматолог. — Прим. Д. С.]?

K. D.: Да, наверное, не помню точно имени. В общем, я слышал, как он сказал в одной из своих лекций что-то вроде: «Смерть — это болезнь, и мы должны найти от нее лекарство». Чушь какая! Человек смертен, и сознание нельзя перенести в машину без того, чтобы оно не стало чем-то другим. Тело и сознание умирают, бессмертна только душа.