Рой Ли о будущем хоррора в мире, в России… И о правильном хоррор-отцовстве
664Глава продюсерской компании Vertigo Entertainment, работающей на условиях first look deal с Warner Bros., король ремейков и хоррор-гуру для многих сценаристов и режиссеров мира — все это Рой Ли. В частности, именно ему мы обязаны франшизами «Звонок» и «Проклятие». Сейчас Рой завершает постпродакшн «Оно» по Стивену Кингу с режиссером Андресом Мускетти, с утра до ночи работая еще над 50 (!) проектами, но нашел время ответить на вопросы Сергея Бондарева — сценариста и постоянного автора RussoRosso. Мы публикуем часть разговора, другой фрагмент которого можно прочитать в «Бюллетене Кинопрокатчика» № 47 (667).
— Назовите, на ваш взгляд, главных современных режиссеров в жанре хоррор?
— Джеймс Ван, Феде Альварес, Адам Вингард и Энди Мускетти. Все четверо обладают чувством страшного, знают, как создавать напряжение экранными средствами. Все четверо — люди ищущие, которых не радуют дешевые решения: джампскейры без саспенса, громкие звуки. Доверие зрителя они зарабатывают серьезной и инновационной проработкой истории, персонажей. Саспенс в своих фильмах они строят именно на этом, пренебрегая приевшимися зрителю решениями. Можно сказать, что их объединяет мастерство в истинном смысле слова — сочетание ремесла и любви к хоррору.
— А какие поджанры хоррора себя уже исчерпали?
— Считаю, что время, когда зрителя мог удивить хоррор средней руки в жанрах found footage, torture porn или слэшер, безнадежно прошло. То же можно сказать о фильмах для подростков типа «Я знаю, что вы сделали прошлым летом». Пришла эпоха расцвета драматичных хорроров для взрослых, наследующих традиции «Ребенка Розмари» (1968) и «Изгоняющего дьявола» (1973).
— Неужели у found footage тоже нет шансов? Вы же сами спродюсировали фильм «Ведьма из Блэр: Новая глава» (2016).
— Должен с прискорбием констатировать, что этот поджанр точно умер — окончательно и бесповоротно. Я болел за «Ведьму из Блэр» как один из ее продюсеров, но моих ожиданий она не оправдала. Зрители устали от found footage и теперь нуждаются в другом, менее предсказуемом зрелище. Дешевизна этих проектов в конечном счете тоже сыграла злую шутку. Для современной аудитории зрелищность и оригинальность давно стали ведущими факторами, побуждающими купить билет в кино. А found footage, равно как и torture porn, окончательно переместились из кинотеатров на стриминговые сервисы.
— А как насчет поджанра creature horror?
— Как вы знаете, Universal пытается сейчас реанимировать monster movie, ведет полным ходом подготовку к съемкам. В спортивном смысле мне, конечно, интересно, взлетят ли их проекты (компания Роя Ли Vertigo Entertainment тесно сотрудничает с Warner Bros. уже несколько лет, студия купила право first look на все проекты Vertigo. — Прим. авт.). Среди текущих задач студии — возрождение хоррор-франшиз «Дракула», «Франкенштейн», «Человек-волк» и «Мумия» с участием больших актеров типа Тома Круза.
Однако я свято убежден, что хоррор — один из тех жанров, которым для успеха не требуется ни большой бюджет, ни звезды. Достаточно лишь правильного подхода и мастерства режиссеров. История хоррора пестрит примерами провалов высокобюджетных фильмов, вспомнить тот же «Призрак дома на холме» (1999) Яна де Бонта. Один из самых дорогих хорроров всех времен оказался совсем нестрашным, неоригинальным, а в мировом прокате провалился с треском. Справится ли с перезагрузкой монстр-франшиз Universal, которая сейчас тратит гигантские деньги на ту же «Мумию»? Увидим уже совсем скоро. Я настроен скептично.
— Судя по вашей фильмографии, испугать Роя Ли нереально. Это так? Что в последний раз напугало вас?
— В последний раз… Недавно пережил острые ощущения, согласившись на The Tension Experience — эдакий аттракцион, имитирующий реальную страшную ситуацию. Становясь его участником за кругленькую сумму, ты выбираешь свой вариант развития ужасно напряженных событий. И вот в момент, когда меньше всего этого ждешь, тебя вдруг хватают посреди бела дня, надевают мешок на голову, сажают в машину, отвозят в заброшенный склад и с участием группы профессиональных актеров ведут по сценарию, который тебе заранее известен, с небольшими допущениями и сюрпризами. Не вдаваясь в подробности, отмечу, что пережил моменты, когда мне было действительно страшно, хоть я и старался помнить о том, что все это не по-настоящему, что в этом и есть суть аттракциона — заставить тебя поверить в реальность происходящего. Но, когда не знаешь, сидя с мешком на голове и связанными руками, чего ожидать в следующую минуту, в кровь выбрасывается адреналин — и ты все-таки получаешь несопоставимое удовольствие. Здесь, в Лос-Анджелесе, этот крутой аттракцион пользуется сейчас огромной популярностью. Продают его как хоррор-ощущения в новой итерации и не обманывают: ощущения и впрямь редкие, острые, я кайфанул.
А вот что касается кино, честно скажу, не припомню…
— А как же «Ведьма» (2015) Эггерса, хит Universal этого года во всех странах мира, кроме России (тут его так и не выпустили)? Неужели оставила равнодушным?
— Ну, это совсем другой случай. «Ведьма», замечательная во многих отношениях, талантливая картина, меня не испугала. Погрузить в эпоху, в сложные и трагические отношения героев — да, с этой задачей она справилась: заинтриговала и заворожила, заставила ощутить себя невидимым участником истории. Но совершенно не испугала.
— Когда вы смотрите новый хоррор или читаете сценарий фильма ужасов, что с вами происходит в этот момент? Стараетесь ли вы просчитать успех или опираетесь на собственное чутье?
— Я стараюсь не тратить попусту время на желание испугать аудиторию, на ерунду вроде «предвидения». Если сценарий меня чем-то пугает, надо лишь, чтобы режиссер нашел способ вызвать те же чувства, что и текст. Для этого рисуются сториборды, снимаются тесты, которые проверяются на фокус-группах. Страшно — отлично, переходим к съемкам. Остается надеяться, что результат вызовет похожие эмоции и у зрителя. Помню, сценарий «Незнакомцев» (2008) напугал меня до умопомрачения, от каждой страницы волосы вставали дыбом — и именно этого эффекта хотелось добиться от каждой минуты фильма Брайана Бертино. То же самое и с текстами Стивена Кинга, в частности с «Оно».
Да, я руководствуюсь собственным чувством страшного. Если что-то пугает меня, оно может напугать и массового зрителя, и моя задача как продюсера — обеспечить проекту режиссера, способного адекватно воссоздать текст средствами кинематографа. Это не логический процесс, а скорее интуитивный.
— Если приходится выбирать между еще одним ремейком и фильмом по оригинальной идее/сценарию, за что возьметесь?
— Гораздо проще сделать ремейк известной, прогремевшей или уже готовой картины, чем фильм по оригинальной идее. И дело не во вкусах. Дело в финансировании, как бы цинично это ни прозвучало. Инвесторы хотят гарантии. А успех оригинального фильма (вне зависимости от масштаба!) на родине и является для них одним из гарантов будущего успеха проекта, в который им предлагают вложить деньги. Если картина, лежащая в основе их проекта, была успешна на родине, пусть и не на английском языке, ее ремейк уже получает больше шансов на финансирование, чем кино по оригинальной идее. Именно поэтому «Изгоняющий дьявола», являясь своеобразным наследником целой франшизы, выходит на телеканале Fox с рекордными рейтингами, а «Изгой» (Outcast) там же — со средними, даром что за ним стоит Роберт Киркман, автор «Ходячих мертвецов». Обратите внимание, что каждую серию «Изгоняющего дьявола» обсуждают намного активнее, чем «Изгоя»!
Маркетингу кино- или телепроекта очень помогает, если в основе лежит известное аудитории произведение, а от маркетинга успех проекта зависит едва ли не больше, чем от творческой составляющей. Творчески оригинальный проект может получиться и сильнее. Но без маркетинга и сарафанного радио хороший фильм или сериал по оригинальной идее всегда уступит ремейку — вне зависимости от того, насколько удачным он вышел.
— Сколько в среднем, по вашему опыту, времени уходит на создание ремейка?
— Года три. Самым длительным в моей фильмографии был период работы над новой киноадаптацией «Оно» Стивена Кинга — более десяти лет. Одна версия сценария сменяла другую, одна казалась нам сильно детской, другая чересчур взрослой… Чтобы прийти к компромиссному варианту, устраивающему всех, включая самого Кинга, нам потребовалось целых десять лет на девелопмент.
— Стивен Кинг принимал участие в обсуждении сценария?
— Более чем. Стивен Кинг читал все до единой версии сценария, и мы никогда бы не шагнули в производство без его благословения. Поймите меня правильно, он был совсем не так вовлечен в процесс адаптации, как на том же «Противостоянии» (Стивен Кинг написал сценарии всех четырех полуторачасовых серий телесериала 1994 года. — Прим. авт.). Согласно нашей с ним договоренности, мы имели абсолютную свободу в девелопменте проекта, но советовались с Кингом на каждом из этапов создания сценария.
— Сильно беспокоит разделение «Оно» на две картины. Понимаю, что это нынче популярный подход и, возможно, единственный способ перенести роман Кинга на экран. Не боитесь ли разочаровать зрителей перспективой ожидания минимум год после релиза первой части?
— Поверьте, фильм делится надвое очень органично. Каждая из его частей будет кардинально самодостаточна. Причем настолько, что зрители, не читавшие роман, получат от первой картины впечатление вполне себе законченной истории. Никаких «крючков», подвешивающих вас с массой вопросов, в конце ее не будет. Представьте, что у фильма «Останься со мной» (экранизации повести «Тело» Стивена Кинга 1986 года, срежиссированной Робом Райнером. — Прим. авт.) в том виде, в котором он был снят, через год вышло бы продолжение — с выросшими героями и абсолютно новыми конфликтами, органично продолжающими историю первой части и объединяющими его героев спустя 20 с лишним лет. Представили? Вот так же будет и с «Оно».
— У нас, в России, снимают очень мало хорроров. Большинство продюсеров не любят этот жанр, не все понимают, что в нем делать и как в нем преуспеть. Помнится, десять лет назад слышал, что ваша компания приобрела права на ремейк «Мертвых дочерей» (2007). Насколько я понимаю, дальше этого дело не зашло. Что случилось?
— Да, действительно мы пытались адаптировать идею «Мертвых дочерей» под мировой рынок, работали с разными авторами. Но нам так и не удалось обнаружить подход к ремейку, который бы убедил нас и компанию, финансирующую девелопмент, в его релевантности запросу глобальной аудитории. Компания, финансировавшая «Белый шум» (2005) с Майклом Китоном, изрядно вложилась в разработку ремейка «Дочерей», несколько серьезных авторов питчинговали ей и нам свои идеи, но удовлетворительный результат мы так и не получили. К сожалению.
— Владислав Северцев сообщил, что на AFM вас впечатлила нарезка «Невесты». Чем именно?
— Сильной визуальной составляющей — в первую очередь. А укорененность темы невест, свадьбы в мировой культуре только поддержала мой интерес к проекту. Не знаю насчет оригинальной картины, но ремейк «Невесты» имеет серьезный потенциал обрести широкую мировую аудиторию. Я посмотрел 17 минут фильма, прочел его сценарий и остался впечатлен.
— Русское происхождение «Невесты» не станет препятствием для успеха ее ремейка, если он вдруг случится?
— Национальная принадлежность оригинального фильма на судьбе ремейка, по моему опыту, не сказывается. Но успех «Невесты» в России как на одной из значительных для проката будущего ремейка территорий, конечно, увеличит коммерческий потенциал последнего.
— По-вашему, стоит ли российским хоррор-кинематографистам обращаться к корням, к национальной мифологии? Или же имеет смысл создавать хорроры с размытой идентичностью, более универсальные в сюжетной основе?
— Считайте, что у вас абсолютно развязаны руки в выборе истории, универсальных правил попросту не существует. Предположим, что ваши кинематографисты, насмотренные в жанре, отыскали у себя в культуре, в мифологии нечто удивительное и страшное. Если они облекают свою находку в убедительную историю, вероятность того, что их проект привлечет свежестью зрителей других стран, где с вашей мифологией и культурой знакомы не так хорошо, тут же вырастает в разы. И наоборот.
Держаться корней, продвигать собственную мифологию в хорроре — правильная задумка. Например, недавно американские студии обратили внимание на успешные латиноамериканские хорроры с национальной «страшной идеей» в основе. Голливуд уже озадачен поиском испанских и мексиканских хорроров, подходящих для ремейков, чьи герои будут, разумеется, американцами, в то время как исходные легенды латиноамериканского происхождения. Уверен, что стоит продолжать работу в этом направлении, не останавливаясь.
— Вашим дочерям Клэр и Лейн — 12 и 10. Не с периодом ли отцовства связан наблюдаемый перекос слота ваших проектов ближайших лет пяти в сторону чуть менее кровавых жанров?
— Конечно, это же неминуемо. Когда становишься отцом, больше понимаешь детей — и рождается желание создавать картины, которые будут радовать их как сейчас, так и чуть позже. Хотя, отмечу, к хоррору они сумели уже приобщиться.
— Ничего себе! И что они уже посмотрели?
— Недавно «Астрал» (2010) видели. Говорят, самый страшный фильм на земле. Показал им «Изгоняющего дьявола» — оригинальный фильм. Был удручен их равнодушием. Не удалось Билли Фридкину моих девчонок испугать.
— А что бы из своей фильмографии вы им никогда и ни за что не показали?
— Не думаю, что когда-нибудь сниму фильм, который буду от них скрывать. Не уверен, что я настолько испорчен. Пусть смотрят все в свое время, если захотят! Но именно по этой причине я никогда не стану делать ничего подобного той французской картине, где девушку освежевывали заживо. Черт, забыл название. Недавно еще был американский ремейк…
— «Мученицы» (2008)?
— Угу, Паскаля Ложье. Вот такое кино совсем не по моей части. Визуально крутой и по-ремесленнически добротный, но таких картин, как эта, я бы в своей фильмографии вообще не хотел видеть. Даже не рассматриваю.
— С какого хоррора вы начали их погружение в жанр?
— Дайте собраться с мыслями. Вроде самым первым их хоррором стал первый сегмент «Трилогии ужаса» 1975 года. Помните телевизионный альманах Дэна Кертиса?
— Конечно, с Карен Блэк и Ричардом Бертоном.
— Точно. Показал не первую, естественно, а последнюю — про ожившую фигурку. Она вполне себе наивная, понравилась, но не особо потрясла. Ну, я и решил: покажу-ка им «Полтергейста» (1982) Тоуба Хупера. Не прогадал: впечатлений хватило на неделю. Обошлось без кошмаров, но напугал он их по-настоящему. Вот такое кино, говорю им потом, папа любит и снимает, девчонки…
— При такой загрузке мощностей Vertigo на ближайшие пять лет у вас просто обязана быть команда ассистентов, помогающих с первичным отбором проектов. Расскажите о них и их обязанностях.
— В моей команде шесть человек, в их обязанности входят чтение, просмотр и анализ всего, что поступает в Vertigo Entertainment, что имеет потенциал понравиться мне или хотя бы заинтересовать на предмет покупки. Мои ассистенты с утра до вечера читают и смотрят все, что попадает в их зону внимания (не только в жанре хоррора), и отбирают то, что способно удовлетворить довольно высокую планку Vertigo по первичному отбору на девелопмент. Из гигантского еженедельного потока из более чем ста сценариев, заявок, идей, фильмов и короткометражек они определяют один-два проекта, которые, на их взгляд, заслуживают моего внимания.
— А если проект, который члены вашей команды будут рекомендовать вам наперебой, не вдохновит Роя Ли? Даст ли их начальник ему второй шанс?
— Вряд ли. Мое мнение о проекте остается неизменным. Либо он мне нравится, либо нет. Отборщикам известны мои вкусы, поэтому они стараются не советовать того, что может мне категорически не понравиться, а собственным интуиции и вкусу я доверяю.
— Вы недавно запустили девелопмент «Пяти ночей у Фредди», популярной онлайн-игры. Значит ли это, что Vertigo Entertainment теперь переключится на экранизацию видеоигр? Можете ли назвать себя их фанатом?
— Да не то чтобы. Я не фанат видеоигр, времени жалко на вот это все.
— А что вы думаете о VR experience как о новом формате, начинавшем сперва как маркетинг-инструмент? В России он уже потихоньку набирает обороты. Скоро ли этот формат шагнет в кино и, в частности, в хорроры?
— VR experience меня, как зрителя, впечатляет, и, я думаю, за ним будущее маркетинга — и только маркетинга. Есть подозрение, что в жанре хоррор VR споткнется о единственную проблему: уж больно фильмы ужасов в этом формате пугают зрителя. Человек будет просто не в состоянии выдержать погружение на час с лишним в альтернативную реальность.
— Чистая правда. Летом посмотрел в очках VR-промо к «Заклятию 2» — чуть не проклял всех маркетологов Warner Bros. Дико страшные джампскейры внутри оказались.
— (Смеется.) Вот в этом и проблема. Неслучайно процент даже 3D-хорроров в общем количестве фильмов жанра небольшой. Формула «хоррор — жанр для коллективного просмотра» работает, как это ни парадоксально, против перспектив VR-хоррора. Вся прелесть просмотра фильма ужасов в кинозале состоит в том, что ты смотришь его не один, что видишь и чувствуешь реакцию зрителей-соседей в страшные моменты, что сам факт присутствия людей рядом позволяет выдохнуть, когда совсем невмоготу. А когда ты смотришь VR-хоррор в очках Oculus или с приблудой Samsung’a, остаешься с Ужасным один на один. А это жестко ограничивает аудиторию, в частности, женщинам опыт просмотра хоррора в одиночестве вряд ли придется по душе. Не думаю, что у VR-хоррора есть перспективы. У других жанров — вне сомнения, но не у хоррора.
— Рой, недавно вы спродюсировали «Изгоняющего дьявола», следующей весной закончится «Мотель Бейтсов». Собираетесь ли остаться на ТВ после грандиозного успеха этих сериалов?
— В «Мотель Бейтсов» я, как говорят, вошел, когда понял, что сам посмотрел бы его с удовольствием, а ТВ-сериалы я смотрю крайне редко. Не пожалел. Потом поддержал «Изгоняющего дьявола». Совсем недавно нам с коллегами телеканал NBC подтвердил финансирование сериала по мотивам рассказов Иэна Роджерса из его хоррор-альманаха Every House is Haunted. Это будет что-то вроде «Секретных материалов», но с привидениями: в каждой серии герои-медиумы разбираются с проклятием очередного дома с призраками. В основу пилота, к примеру, лег рассказ «Дом на Эшли-авеню». Только что оплатили сценарий. После окончания съемок пилота Every House is Haunted приступим к «Участи Салема» Стивена Кинга, девелопмент уже завершаем.
— Поделитесь, если можете, лайфхаками с российскими коллегами. Как им преуспеть в хорроре? Что делать?
— Внимательно смотреть и современные хорроры, и классику. Постоянно читать много рассказов в жанре хоррор. Меня, к примеру, даже крипипасты очень развивают как продюсера, вдохновляют на решения, идеи. Смотреть короткометражные хорроры — не только призеры, но и просто участники. Конечно, среди них будет много шлака (из ста короткометражных фильмов меня пугают в лучшем случае один-два), но иногда попадаются жемчужины. Видели «Полароид» (2015)?
— Еще бы!
— Скажите, дивная короткометражка? А, ну и, само собой, рекомендую продюсерам прислушиваться к мнению насмотренных и начитанных фанатов жанра. Например, как вы.
— Ого, спасибо! Последний вопрос. Практикуете ли вы популярную в последнее время стратегию «Заметили короткий метр — покупаем, если успешен, и превращаем в полный метр»?
— Как раз с «Полароидом» эту стратегию воплощаем на практике, работаем над полнометражной версией истории. Сейчас у кинематографистов есть шанс попасть эффектным короткометражным фильмом и в зону моего внимания, и в зону внимания голливудских студий. Свежее дыхание в жанре сегодня ищут все. Всех интересуют новые идеи, все пытаются найти талантливых и сговорчивых ремесленников с оригинальным вкусом. Обнаружите интересные коротыши или истории — присылайте, Сергей!
— Окей. Но пока ваши коллеги могут периодически посещать с гугл-переводчиком наш RussoRosso, вскоре тут для них найдется все.
— Договорились. На самом деле, конечно, короткометражный хоррор почти всегда демонстрирует продюсеру, работает ли концепт, способен ли его режиссер эффективно справляться с задачей напугать зрителя в рамках короткой истории. Но и только. Без отличного сценария полнометражного хоррора перспективы концепта короткого метра оценить бывает невозможно.
