«Ведьмы»: Тень над Альпами

Спустя год после премьеры на Fantastic Fest до российского проката добрались «Ведьмы» — удивительный фолк-хоррор-дебют Лукаса Файгельфельда.

«Ведьмы» / Hagazussa (2017)

Режиссер: Лукас Файгельфельд
Сценарий: Лукас Файгельфельд
Оператор: Мэриэл Бакейро
Продюсеры: Лукас Файгельфельд, Саймон Любински и Мириам Эйчлер
Дистрибьютор в России: « Кинологистика» (в прокате с 25 октября)

XV век, австрийские Альпы. Где-то в отдаленной избушке среди лесов и обширных безлюдных пространств живет девочка Альбрун с матерью. Местные кличут их ведьмами: мужчины в этой семье нет (а может, никогда и не было). Странные ряженые фигуры с факелами перед их домом будто предвещают беду. Когда мать Альбрун, покрытая бубонами, погибает, девочка остается совсем одна. Этот пролог задает темп всего фильма — диалогов тут практически нет, а звуковой ландшафт, созданный греческой группой MMMD, настраивает на тревожный, но неторопливый лад. Добавьте к этому эстетскую постановку кадра: каждую сцену хочется подробно рассмотреть, а монтаж и неторопливая камера позволяют это сделать без постановки фильма на паузу.

Основное действие развернется вокруг уже взрослой Альбрун (Александра Квен) и ее младенца — разумеется, мужчина в схеме «мать-дочь» отсутствует. Отец — если не сам Сатана, то какая-то древняя сила, разлитая в корнях поваленных деревьев, прячущаяся в чащобах и меж громадных валунов. Средневековая Австрия предстает местом очень мрачным: горожане не пьют молоко Альбрун, поскольку считают ведьмой, священник относится к ней настороженно, а в местной церкви, конечно, полным-полно человеческих черепов. «Ведьмы» Файгельфельда погружают зрителя в полностью изолированный мир, из которого невозможно вырваться, даже единственная общающаяся с Альбрун девушка преследует собственные цели.

Если с танатологическими мотивами все более-менее понятно, то сексуальность здесь носит явно нечеловеческий характер. В очень чувственной и тревожной сцене Альбрун удовлетворяет себя, пока со стены на нее смотрят пустые глазницы козлиного черепа. В угрюмом и замкнутом средневековом пространстве единственным источником света оказывается Люцифер — он же становится неведомым спутником, соратником и любовником. Файгельфельд делит «Ведьм» на четыре главы («Тени», «Рог», «Кровь», «Огонь»): паранойя и присутствие зловещих сил усиливаются с каждой последующей.

К сожалению, фильм рискует оказаться в тени недавнего американского хита со схожим названием и на ту же тему. «Ведьма» (2015) Роберта Эггерса на фоне немецко-австрийских «Ведьм» кажется более внятным историческим хоррором на тему женского/колдовского. Впрочем, европейской ленте есть что противопоставить. Это особая медитативность, задающаяся гудящим саундтреком и вниманием к постановке кадра, которая превращает каждую сцену в автономное произведение. Местами это напоминает триеровского «Антихриста» (2009): лучшие моменты сконцентрированы в конце и похожи на дикий грибной трип, который отменяет границу между субъектом и объектом, когда камера спускается под илистую поверхность болота (последнюю главу фильма точно надо увидеть самому).

Периодически кажется, что Файгельфельд не справляется с сюжетом, который распадается на красивые и тревожные единичные клипы, но даже при этом «Ведьмы», в которых слова почти не произносятся, могут дать фору любому болтливому хоррору. Это эстетичное и хорошо оформленное зрелище, которому отчаянно нужны новые адепты, и нет сомнений в том, что оно их найдет.