«Его дом»: тени, которые не исчезают

Sundance Film Festival буквально вчера объявил программу на следующий год, а мы только-только добираемся до премьер года нынешнего. Путь к зрителю «Его дом» начал как раз там в далёком-далёком январе, получив стопроцентное одобрение критиков, а закончил  в конце октября на Netflix, где его смогли оценить и остальные зрители, в том числе и Майк Флэнаган («Игра Джералда», «Призраки дома на холме») — ему тоже очень понравилось. О хорроре с образцовой фестивальной и «телевизионной» судьбой рассказывает Анна Романюк.

«Его дом» / His House (2020)

Режиссер: Реми Уикс
Сценарий: Фелисити Эванс, Тоби Венэйблс, Реми Уикс
Оператор: Джо Уиллемс
Продюсеры: Эйдан Эллиотт, Мартин Гентлес, Эд Кинг и др.

В ночных кошмарах Бол до сих пор видит себя на утлой лодке, пересекающей открытый океан. Бол и его жена Риал — южно-суданские беженцы в Великобритании. Они приехали не по своей воле в поисках лучшей жизни, их вынудила бежать война. Дальше по плану лагерь для беженцев, комиссия, закрепленный инспектор, социальное жилье, испытательный срок. Просто будьте хорошими гражданами, старайтесь ассимилироваться (читай, не действуйте соседям на нервы), не нарушайте правила пребывания, и, может быть, получите гражданство. Та жизнь, которую они знали, осталась на другом континенте, времени на подготовку к новой не было, а сбитый внутренний компас не помогает ориентироваться на месте. Единственное, что они привезли с собой — это призраки прошлого, которые по ночам выходят из стен нового дома и требуют крови.

В достоверности истории (насколько это возможно в хорроре) можно не сомневаться, за это могут поручиться все основные участники съемочного процесса. Режиссёр и сценарист фильма Реми Уикс вырос в карибско-африканском сообществе, где остро переживали гражданскую войну в Южном Судане. Семья Вунми Моссаку (Риал) переехала в Манчестер из Нигерии как экономические беженцы, но также сохранила связь с африканским комьюнити. Сопе Дирису (Бол) несколько лет назад снялся в короткометражном фильме «Мертвое море» о нигерийской паре, оказавшейся в одном из печально известных центров содержания мигрантов в Ливии.

Параллели с фильмами Джордана Пила ожидаемы (ещё и потому, что Вунми Моссаку играла в спродюсированной Пилом «Стране Лавкрафта»), но это сравнение не совсем верно. Дебютный фильм Уикса выглядит гораздо менее попсово, и, хоть они оба говорят о вещах с одной полки, вопросы Уикса нужно рассматривать под другим углом. Да, цвет кожи не особо помогает главным героям интегрироваться, но это — лишь один нюанс комплексной проблемы. Они — чужаки по праву земли, не похожие ни на кого на острове. Поэтому Риал получает поток оскорблений от темнокожих подростков, одетых в английскую школьную форму. В то же время им самим приходится переизобретать себя в чужой культуре. Но когда ты не понимаешь, какую часть твоей идентичности ещё не разъела морская вода, и, вдобавок ко всему, банально не чувствуешь, где начинаются чужие стены, делать это чрезвычайно сложно.

Из лагеря Бол и Риал попадают прямиком в новый дом. Их привезли на машине, не объясняя дорогу. Телефон есть только у Бола, Риал выходит на улицу с нарисованным на клочке бумаги планом района — единственный ориентир, который заботливо оставил инспектор. «Мы в Лондоне?» — решается спросить Бол в парикмахерской, и в ответ получает размытое «Почему бы и нет?». Они откровенно мало знают о новой среде и шутят над собой, называя седую соседку королевой. Но это скорее нервный смех, маскирующий страх перед настолько открытым пространством. Призраки в доме пытаются пугать пару, снова показывая океан. Но, как правильно заметила Риал, теперь это не самое страшное. Возможно, бесконечные повороты улиц и неизвестный город без единой осязаемой границы способны свести с ума гораздо быстрее любого haunted house. Безымянный полис, размеры которого ты не чувствуешь, делает и тебя безымянным.

С другой стороны, теперь им нужно учиться жить с грузом вины выжившего. И голоса тех, кто мог бы оказаться на их месте, уже никогда не заглушить. Бол и Риал не безгрешны, но ощущают это по-разному. Бол пытается раствориться в новой среде, сжечь любое напоминание о прошлом и не обращать внимания на металлический привкус, который появляется у еды из-за дешевой вилки. Призраки — это враги, а новый дом стал тюрьмой. Единственное, что его держит — это категорический отказ возвращаться на родину. Но, судя новым по дырам в стенах, отрицание — не самый надёжный фундамент. Риал же принимает себя со всеми шрамами. Она не борется, а разговаривает с силуэтами в темноте. Да и нужно ли с ними бороться?

Когда Бол осмелится ответить на этот вопрос, дыры в стенах будут заделаны, а потом стены можно покрасить в красный — один из основных ритуальных цветов африканских племён. Цвет, который принадлежит добру и злу одновременно. Финальный твист выглядит действительно неожиданно, но при этом органично вписывается в рассказанную историю, расставляя всё по местам.

Среди своих хоррор-ориентиров Реми Уикс называет «Сияние» и «Ребенка Розмари», и это (в хорошем смысле) заметно. Он умело распоряжается локациями и стравливает ужас, запертый с тобой в одной комнате, с не менее враждебным открытым пространством. Контраст углубляют холодные цветофильтры для «британских» и теплые — для «африканских» сцен. Фильму присвоено ограничение +16, так что при всей своей метафоричности призраки остаются довольно пугающими и стильными. Главного духа сыграл Хавьер Ботет, в портфолио которого можно найти монстров всех калибров. И отдельно хочется похвалить Уикса за то, с каким уважением он использует африканский фольклор, не пытаясь сделать его экзотической фишкой на диснеевский манер.

Премьера His House состоялась в этом январе на фестивале Sundance, и аккурат к Хэллоуину фильм стал доступен на Netflix. Счётчик Rotten Tomatoes показывает редкие 100% одобрения критиков, но на фоне остального портфеля стриминга фильм быстро затерялся, что абсолютно несправедливо. Это умное и красивое кино, которое бережно обходится с острыми темами.