«Маленькое красное платье»: Ваш заказ доставит Дарио Ардженто

Уикенд гардеробного хоррора продолжает новый кошмар от Питера Стрикленда. Безопасно ли покупать одежду в универмаге? Низкие поклоны 1970-м — это хорошо или не очень? Ответы спрятались в нашей рецензии.

«Маленькое красное платье» / In Fabric (2018)

Режиссер: Питер Стрикленд
Сценарий: Питер Стрикленд
Оператор: Ари Вегнер
Продюсеры: Эндрю Старк, Йен Бенсон, Эндрю Босвелл и другие
Дистрибьютор в России: Capella Film (в прокате с 1 августа)

Тревожные вибрации струн, отзывающиеся друг в друге как круги на воде. Женская рука с ногтями красного лака разрезает фабричную коробку, где лежит такое же густо-алое платье. Уникальная вещь. Фирма. Примерялось единожды — моделью для каталога Dentley & Soper’s, где оно теперь и выставлено. Женщина, запечатленная на магазинном снимке, вскоре умерла.

Платье же висит и манит. В контексте рождественской распродажи — вдвойне (точнее — на 60% сильнее). Его беззастенчивая сексуальность, выраженная не в фасоне, но в цвете, притягивает усталый взгляд Шейлы (Марианн Жан-Батист) — матери-одиночки (муж ушел к другой) и банковской служащей (неразличимой за стеклом кабинетного окошка). У сына-художника, который живет с ней, насыщенная сексуальная жизнь, а ей приходится ходить на свидания по газетным объявлениям в поисках кого-нибудь не слишком противного. Платье и демонический шепоток продавщицы (Фатма Мохамед) сулят успех у мужчин и возвращение уверенности в себе. Покупка, правда, с характером: дергается на вешалке, является во снах и норовит оставить шрам на теле хозяйки. Из зачина в духе городских легенд (за окном британские 1970-е) очевидно, что скоро начнут умирать люди.

«Маленькое красное платье» — новый фильм британца Питера Стрикленда, завороженного эстетикой 1970-х и джалло. Впрочем, будет опрометчиво записывать его в ряды проповедников очень странных дел избранного десятилетия: его почерк предполагает не только апелляцию к чужим стилистическим метам (помимо титанов вроде Ардженто и Бавы), но и конкретную работу с экранной реальностью. Уже по описанию открывающей сцены заметно, что его завораживают звук и эстетский видеоряд, для которого характерна не столько красота, сколько обманчивость, расплывчатость, двуличность.

Тому, как звук формирует восприятие действительности, была посвящена вторая картина Стрикленда — «Студия звукозаписи “Берберян”» (2012). Там звукорежиссер (Тоби Джонс) тоже в 1970-е приезжал в Италию, чтобы джалло не слишком известного режиссера зазвучало убедительно и пугающе. Эта поездка заставила его сомневаться в реальности настоящего и вскрыла спрятанные в дальних уголках памяти язвы. В «Герцоге Бургундии» (2014) две любовницы (Сидсе Бабетт Кнудсен и Кьяра Д’Анна), практикующие БДСМ, завороженно изучали мертвенно обворожительных бабочек и медведок, слушая по вечерам их раздражающие ухо «песни». Там Стрикленд показывал, как за словами ролевой игры скрывается не то, что произнесено. И вместе с тем изучал, как живые организмы, подобно медведкам, адаптируются к ареалу: в данном случае — к сексуальным предпочтениям любимых или запросам общества на женственность и аристократизм. (Дихотомия бессмысленно красивой бабочки и медведки-выживальщицы — налицо.)

В «Маленьком красном платье» эта борьба индивидуального и фабричного — то есть социального, растиражированного — рассматривается еще подробнее. Шейла стремится к конвенциональному счастью из магазинных буклетов, а фильм не только стилизован под семидесятническую рекламу в глянце (повествование нарушает череда стильных стоп-кадров), но и вкладывает в уста демонических сотрудниц универмага многозначительные реплики. Этакую помесь маркетинговой философии, слоганов и ворожбы.

Это занимательное сочетание — древнего нутряного колдовства и обещающей магии рекламы — и является топливом для «Маленького красного платья», которому критики консьюмеризма, очевидно, недостаточно. У Стрикленда непременно завораживает голос: Шейлу — странный говорок универмажных дам; домохозяек и банковских шишек — непонятное бормотание Рега (Лео Билл), неприметного мастера по починке стиральных машин; самого Рега — перезвон рекламных джинглов D&S из телевизора. Эта борьба за человеческую душу носит не только свойственный джалло непознаваемый и потусторонний характер, но и вполне знакомый — это многократно выстебанный консьюмеристский елей. Тем интереснее, что обе силы, по всей видимости, тоже сходятся в схватке: в мире механического счастья для всех и каждого уникальное демоническое платье больше всего ненавидит стиральные машины, ставящие на поток чистоту и новизну. Как говорилось в другом произведении о конфликте индивидуальности и серой массы: «Водой грехов не смоешь». Впрочем, и не в платье счастье.

Читайте также:

Рецензия на фильм «Оленья кожа»
Идеальный мир джалло: Топ-10 канонических фильмов
Тени и цвет: Кинематографическая живопись Марио Бавы