А ТЕПЕРЬ ПОСМОТРИ: «СУСПИРИЯ»
1091Рубрика «А теперь посмотри» — это возможность взглянуть на известные фильмы глазами новичка. В ее рамках опытный кинокритик Алексей Филиппов ликвидирует пробелы в жанре хоррора и описывает нам свои впечатления. Сегодня Леша делится своими размышлениями после просмотра «Суспирии» — одного из самых известных фильмов Дарио Ардженто и всего хоррор-канона.
У моего знакомства с «Суспирией» есть дурацкая предыстория: шесть лет назад я посмотрел «Феномен» Дарио Ардженто, страшно разошелся с мастером в представлениях о прекрасном и повесил на ящик с его именем амбарный замок. Так как методично отсматривать фильмографии не понравившихся режиссеров — одна из моих страстишек, железный занавес обязательно опустился бы. Тем более что наивное деление культуры на высокую и низкую за это время радостно отправилось в утиль. Дело, правда, шло к тому, что «амнистия» культового режиссера произошла бы, скорее, поздно, чем рано. И все же спасибо случаю, примирение произошло — и даже, возможно, положено начало прекрасной дружбы.
Во-первых, это красиво. Если спутать хронологию, то так бы, наверно, в плане красок мог снять хоррор Уэс Андерсон (в SNL уже сочинили скетч на эту тему). Хотя история и прозвище «Висконти жестокости» на стороне сравнения с другим мастером работы с цветом. У Ардженто вырвиглазная гамма доведена до густоты масла на цветокоррекции: он будто размахивает невыносимо алой тряпкой у зрителя перед самым носом, потом достает из рукава синюю и снова алую, затем желтую… «Суспирия» сделана с такой яростной («безджаллостной») простотой, что это не может не подкупать: в конце концов, не так много режиссеров, способных высечь саспенс из стандартных действий автоматической двери. Тут многим можно возмутиться: и этой нарочитостью, и непрекращающимся желанием дергать зрителя за поводок, и тем, что не смолкает музыка прогрессив-рок-группы Goblin (ведь с музыкой каждый может). И сюжетом, конечно: как можно посмотреть фильм ужасов и не возмутиться сюжетом?
Тут на самом деле есть в чем покопаться: американская балерина Сьюзи (Джессика Харпер) приезжает совершенствовать танцевальное мастерство в ФРГ, город Фрайбург, а там под видом школы благородных девиц, увлеченных искусством с большой буквы, — ведьмино гнездо. Где-то тут же выступает с гастролями Bolshoi, а также обитает, видимо, последователь Фрейда — доктор Фрэнк Мэндел (Удо Кир), в котором при желании можно разглядеть намек на скрывающегося от правосудия нацистского доктора Менгеле. Мэндел, впрочем, не выглядит опасным, в отличие от властной и слегка мужеподобной мисс Таннер (Алида Валли), чья манера одеваться напрямую отсылает к моде Третьего рейха. В сторону этой конспирологической теории подталкивает и «Белоснежка» в качестве источника вдохновения Ардженто: считается, что фюрер любил одноименный диснеевский мультфильм (есть даже безумная версия, что он лично рисовал гномов для Уолта Диснея).
Не самый ожидаемый экспириенс: шел на джалло про ведьм — попал на gore про то, что фашизм не изгнан до конца, а затаился под половицей и ждет своего часа. Обе трактовки — широкая и узкая — друг другу, разумеется, не противоречат. Любовь хоррора к дополнительной демонизации фашизма, скорее, кратчайший послевоенный мостик к оккультному (эта связь закрепилась благодаря самым разным толкам о деятельности Аненербе). Однако «Суспирия» все-таки не столько про палповые сюжетные конструкции и исторические намеки. Фильм Ардженто можно прочитать и как насмешку над высоким искусством, где в первых рядах, разумеется, балет. Это своего рода трэш-арт: и безвкусно нарядный (с узором из «Рыб и птиц» Эшера на стене отеля), и подкупающий этой нарядностью, и не стесняющийся простоты приемов — чего стесняться, если они реально работают, а не стреляют вхолостую.
Идеально в этот симбиоз ужаса и красоты встраивается и несмолкающий саундтрек — вариация на тему завывания потустороннего ветра в кино 1960-70-х. Оно звучало в порой самых разных стилях и жанрах, и несложно уловить нечто общее. В работе Goblin слышится нарастающая агрессия тревоги из композиции Tubular bells Майка Олдфилда, ставшей заглавной темой «Изгоняющего дьявола». И пронзительность стеклянной гармоники Филиппа Сарда из «Жильца» Полански — другого семидесятнического сюжета про не слишком теплый прием чужака. Вероятно, это и есть пресловутый «дух времени», записанный на пленку.
