СVODка находок: Swallow, Black Flowers, After We Leave и 5 других жанровых новинок
1209Предлагаем почитать о свежем непопулярном околохорроре, которым фанатам жанра можно поживиться на VOD-платформах в эти удивительные времена. Пикацизм, кукольники и речные угри пришли по вашу душу.
«После того как мы уйдем» / After We Leave
(реж. Алим Хоссейн, 2019)
Бросивший свою жену шесть лет назад мужчина отправляется на ее поиски.
Дебют Алима Хоссейна имеет завидные 100% на Rotten Tomatoes (с минимумом рецензий, но все же) и какие-то желчные гроши на зрительских агрегаторах вроде IMDb. С одной стороны, у картины до обидного мало зрителей, а те, что все-таки есть, ждали и рассчитывали получить немного другое кино. С другой стороны, безбюджетная приземленная роуд-трип-фантастика в стиле «Кода 46» Майкла Уинтерботтома редкость сама по себе, а качественная — что-то типа краснокнижного зверя. Хоссейн не всегда удачно бьет по болевым точкам, но по-настоящему старается и, работая минимальными техническими и визуальными средствами, создает вполне достоверный мир условного будущего-настоящего как мир степенного предапокалипсиса. Ничто не горит и не полыхает в кадре, но тихо и неприятно тлеет; витает какая-то тихая озлобленность, неуловимая нищета и скупость. Страшно убедительный Брайан Силверман в главной роли, неплохой и довольно фактурный второй план. Редко какой по-настоящему малобюджетный фильм на наших VOD-свалках может похвастаться качествами настоящего профессионально сделанного кино — и вот After We Leave, случайный фестивальный гость, за которого не стыдно. [Виктор Северный]
«Глотай» / Swallow
(реж. Карло Мирабелла-Дэвис, 2019)
Домохозяйку Хантер многие бы наверняка назвали счастливицей. Она вышла замуж за красавца-богача Ричи, обеспеченного на несколько лет вперед состоянием магнатов-родителей, и живет с ним в гигантском загородном доме. Из постоянных дел — уборка и готовка. Из проблем и тревог — занятый на работе муж и сложный выбор между одним нарядом и другим. Однажды девушка узнает, что беременна. Ричи счастлив, родители возлюбленного стараются дать полезный совет, но сама Хантер, кажется, эту новость воспринимает со страхом. Более того, у девушки возникает странная мания глотать вещи, разбросанные по дому.
Безумная концепция «Глотай» на деле оказывается не такой уж и нереалистичной. История о девушке, больной пикацизмом, оборачивается вовсе не абсурдистской драмой, а приземленным эротическим триллером о несвободе. Главная причина недуга Хантер — давление родственников и общественные ожидания от нее как от матери и жены. Ощутив после беременности окончательную потерю самостоятельности и контроля уже не только над своими мыслями, но и над телом, она неосознанно идет на рискованный шаг и сублимирует всю боль в единственно возможный для нее акт неповиновения — поедание булавок, иголок и шариков. А чтобы запечатлеть успех, Хантер методично раскладывает «трофеи», вернувшиеся к ней естественным путем, на полочку.
Самые чувственные и пронзительные эпизоды «Глотай» происходят во время поглощения опасных предметов. Эти сцены напряженные, но в то же время в них прослеживается определенный эротизм. Даже оригинальное название — Swallow — намекает на связь такой формы борьбы с сексуальным актом. В эмоциях Хантер боль смешивается с искренним ощущением наслаждения, почти оргазмом, и в тихой фестивальной драме возникают ассоциации с выразительностью джалло и фрейдистскими мотивами жанра — а также с легким torture porn, который выражен здесь в изящной форме self-harm. Мотивы эмансипации в жанровом и околожанровом кино всегда были на передних планах, но в «Глотай» Карло Мирабелла-Дэвис достигает такого уровня пронзительности истории и формы, когда приемы, использованные до этого тысячу раз, заставляют ощущать в горле неприятный привкус металла и что-то режущее. [Влад Шуравин]
«Ничто» / The Nothing
(реж. Клэйтон Томпсон, 2018)
Выпускник колледжа Клэйтон переживает творческий кризис. По его мнению, все великое искусство создавалось в мрачнейшие моменты жизни художников. Поэтому он решается на безумный поступок: берет камеру, палатку, провизию и, оставив девушку и друга, уезжает далеко в леса, где проведет время в одиночестве, создавая долгожданный magnum opus. В первые ночи тревожные сигналы ограничиваются фантомными шорохами, но вскоре горе-творец осознает, что он в чаще не один.
«Ничто» Клэйтона Томпсона — из разряда тех фильмов, которые говорят о личном, наболевшем. Центральный персонаж, носящий имя режиссера, как бы намекает (хотя какой намек — здесь уже речь об однозначной детали) на биографичность картины. Что любопытно, за весь фильм ничего по-настоящему ужасающего так и не произойдет: «Ничто» по большей части интересует не разрядка саспенса, а его создание. Опасность где-то рядом, возможно, даже за деревом в трех метрах, но она незрима, не имеет формы, а потому кино так и останется метафизическим. Шорохи могут оказаться иллюзией, зловещие тени — обманом зрения, а визит в таинственный домик, на который Клэйтон натыкается в финале, — всего лишь погружением в зловещие недра собственного сознания. Стремление наконец-то остаться наедине со своими мыслями приводит к пугающему итогу: даже из ментальной пустоты могут вырваться незримые монстры.
Found-footage-блог Клэйтона (видеодневник, если угодно), может быть, имеет большую важность для автора, чем для зрителя. Депрессивный герой, болтающий с самим собой в мрачном лесу, скажем честно, зрелище не из динамичных. Но фильмы вроде «Ничто», которые до смешного дешево сняты, да и рассказаны не самым увлекательным образом, всегда цепляют другим — единением с демиургом, полностью готовым открыть свою душу. Хоррор как нельзя лучше позволяет Клэйтону выразить неописуемый страх перед будущим и своей творческой бездарностью. [Влад Шуравин]
«Чудо Саргассова моря» / The Miracle of the Sargasso Sea
(реж. Силлас Цумеркас, 2019)
«Странный линчеанский неонуар» — писали мы, когда этот фильм нас интриговал. Ну что ж, неонуар — пускай, а вот к первым двум словам вопросы.
Кино плетет кружева вокруг двух героинь: работницы завода по разделыванию угрей (чудо Саргассова моря — это они) и расквартированной в греческую глубинку столичной полисменши. Полисменша ходит на каблуках, пьет виски стаканами, материт своих подчиненных, спит с женатым мужиком и вообще главная звезда фильма. В свою очередь, работница с отпечатком горя на лице — главная его тайна. Обе будут развивать историю по отдельности, а после смерти местного мачо разыграют кульминационную сцену на пустом побережье с пистолетом у виска.
Не сказать, что это на 100% разочарование, но трейлер (посмотрите, хороший) и зарубежные рецензии обещали картину побогаче. В фильме есть однозначные плюсы: атмосферное живописное захолустье, томные блуждания сюжета вокруг да около, достойные персонажи. Однако режиссер Цумеркас слишком хочет снимать кино по европейским фестивальным стандартам, поэтому в итоге у него выходит какой-то Андрей Звягинцев по-гречески — с поверхностным символизмом, недожатой поэзией и шок-твистом из тех, какими удивляли 15 лет назад. Немного жаль. [Алексей Свирский]
«Джуди и Панч» / Judy & Punch
(реж. Мирра Фолкс, 2019)
Джуди и Панч — семейная пара кукольников, некогда успешно гастролировавшая по сценам страны. Из-за проколов мужа они были вынуждены уехать подальше в провинцию, где, впрочем, тоже нашли свою публику. Однажды Панч случайно убивает ребенка и, напившись, жестоко избивает Джуди. Чудом выжив, девушка попадает в компанию «уродцев» и подозреваемых в колдовстве, обосновавшуюся в лесной чаще. Там она начинает придумывать план жестокой мести.
Дебютный фильм Мирры Фолкс дублирует знаменитый сюжет из кукольного театра. Он, правда, назывался «Панч и Джуди» (вспоминаем подобную перестановку имен в другом фильме — «Гретель и Гензель»), но повествовал ровно о том же, о чем рассказывает и это кино. От других представителей фем-кинематографа оно толком не отличается: месть будет свершена, а патриархат — повержен. Идеологическая сторона картины понятна и порой даже слишком проста, но вместе с тем любопытно, как авторы пытаются сделать из этой истории сказку. В какой-то степени «Джуди и Панч» и есть то самое кукольное шоу с абсолютно положительными и абсолютно гадкими персонажами. Revenge-movie? В какой-то степени, однако по тону кино больше напоминает мрачный европейский фольклор, пускай реализованный вторично и уступающий другим фильмам на эту же тематику, но очаровательно архаичный. [Влад Шуравин]
«Напугай меня» / Scare Me
(реж. Марк Стивенс, 2020)
Группа людей рассказывает у костра жуткие истории до тех пор, пока они сами не становятся частью кровавого анекдота.
«Монстры Юга» и «Страшные истории для рассказа в темноте» показали, как эффектно можно вытащить современную хоррор-антологию из той бочки с кинематографическими отходами, где все эти сборники авторских страшилок чаще всего и пребывают. Оставим за скобками успешную серию V/H/S, потому что как режиссер Марк Стивенс целит именно в категорию сюжетно связанной и обоснованной антологии, но с заносом на территорию кровожадных и скабрезных постмодернистских экспериментов 1990-х. Единственный, с позволения сказать, остроумный эпизод напрямую связан с подвалом из «Криминального чтива», остальные байки не выдерживают никакой критики. Это местами не без задора сделанное, но страшно неловкое, грубое и скучное кино, разумеется, абсолютно нестрашное и до обидного плохо сыгранное. Периодически на заднем плане надрывается бюджетный ретровейв, оператор из семи ракурсов находит один удачный, все эти стоминутные страдания фанатам жанра абсолютно ни к чему. [Виктор Северный]
«Черные цветы» (aka «Ядерный апокалипсис») / Black Flowers (aka Atomic Apocalypse)
(реж. Мартин Гуч, 2018)
«Ядерный апокалипсис»? Зарубежный дистрибьютор подписал микробюджетному британскому фильму смертный приговор на всевозможных зрительских агрегаторах, хотя он этого вообще не заслуживает.
Итак, ядерная война, семейная пара, ее дочь и раненый незнакомец идут на северо-восток, потому что там расположен спасительный лагерь, где у людей, по слухам, все хорошо. Сюжет может ввести в заблуждение, поэтому здесь лучше сразу смотреть на реализацию. И первое, что хочется сказать: энтузиазм творит чудеса. Этот копеечный постапокалипсис, где люди, в общем, просто бегают по лесу в тряпье и противогазах, поражает своей полифонией и оборачивается отличным фантастическим приключением. Кино до краев набито яркими образами и переливами настроений, которые просто не дают отдышаться. Сумасшедший рейнджер, трехглазая жаба, добродушные сектанты. Шутка про каску, прикол с каннибалами, попытка убийства консервированными анчоусами. Персонажи кривляются, но в меру, рефренов нет вообще. Постапокалиптическая вечеринка с необычным завершением — вход там, где диджей раздает алкоголь. [Алексей Свирский]
«Поднять паруса» / Blow the Man Down
(реж. Бриджит Сэвэдж Коул, Даниэль Круди, 2019)
Сестры Мэри Бэт и Присцилла живут в маленьком рыбацком городе в штате Мэн. После смерти матери выясняется, что их наследство — это гигантские долги да старый дом. Раздосадованная Мэри Бэт уходит в бар, где встречает местного альфа-самца. На пути к его дому девушка начинает подозревать неладное и, вступив в борьбу с, как ей кажется, маньяком, убивает мужчину. Обратиться, кроме как к Присцилле, ей не к кому, поэтому спустя несколько часов две девушки укладывают труп в ящик и сбрасывают его в воду.
Сравнивать какое-либо кино с работами Дэвида Линча уже стало нонсенсом, но картина «Поднять паруса» напрашивается сама. Изящно снятый на пленку первый полнометражный фильм дуэта женщин-режиссеров прежде всего срывает покровы с пошлой провинциальной жизни — причем делает это не без элементов мистики и детектива. В какой-то степени эпигонство авторов даже умиляет, но чем дальше заходит история, тем утомительнее наблюдать за развитием очевидной интриги. Одно из ключевых мест городка — бордель, с которого начинается череда убийств, и предугадать, чем завершится расследование, для любого любителя жанра труда не составит. Стоит лишь мельком познакомиться с главными подозреваемыми — среди которых, кстати, знаменитая актриса Марго Мартиндейл, — как финал станет вырисовываться еще в середине.
С другой стороны, форма здесь настолько яркая и пестрая, что даже просто смотреть на пейзажи тухлого рыбацкого городка — уже удовольствие. Сэвэдж Коул и Круди создают очень знакомый киномир, где за добродушной улыбкой горожан скрываются клыки, а в каждом доме — страшные тайны. Романтика (или в этом случае, пожалуй, антиромантика) захолустья оказывает эффект как отталкивающий, так и чарующий. «Поднять паруса» хорош своим парадоксом и неопределенностью по отношению к героям и окружению. Ориентиров по умолчанию нет — и мы, и герои их ищем сами. И главная проблема многих персонажей фильма в том, что из всех возможных они выбирают максимально ложные, тем самым ломая нравственный компас рыбацкой глубинки. [Влад Шуравин]
