Студия А24 и их тяга к интеллектуальным хоррорам

Интеллектуальные хорроры называют и постхоррорами, и возвышенными хоррорами, и арт-хоррорами, и многими другими наименованиями, за которыми скрываются тягучие картины, с глубоким смыслом и ужасом, который держит зрителя в напряжении на протяжении всего фильма или постоянно витает где-то рядом, так и не показавшись. Отдельную благодарность надо выразить студии А24, которая привила всему миру любовь к такому глубокомысленному поджанру, без которого сейчас сложно представить даже RussoRosso. Геннадий Гусев решил отдать дань уважения одной из самых популярных компаний и её самым важным проектам.

Дэниель Кац был главой инвестиционной финансовой группы Guggenheim Partners, Джон Ходжес — директором по производству и развитию в продюсерской компании Big Beach, а Дэвид Фенкель — соучредителем и партнером в корпорации Oscilloscope. В 2012 году они начали новый бизнес, который сначала занимался лишь дистрибьюцией фильмов и телесериалов. Сейчас мы знаем эту компанию, как A24.

Название организации отсылает к итальянской автостраде A24. Она часто мелькала в картинах мастеров сюрреализма и неореализма. Кац так описывает идею названия: «Я всегда мечтал создать свою кинокомпанию, но, честно говоря, боялся начинать дело в одиночку. Однажды я с группой друзей ехал в Рим, и на меня снизошло озарение. Это случилось на автомагистрали A24. Именно в тот момент я и подумал: «Пришло время заняться этим».

Организация объявила, что будет платформой для проката фильмов «с другой точкой зрения». Действительно, спрос на традиционные ромкомы, хорроры и драмы в последние годы неуклонно падал. В соответствии с новой этикой и запросами зрителей пришлось переориентироваться продюсерам и режиссерам — многие пытались понравиться молодому зрителю и попасть в свежие нарождающиеся тренды.

На съемках «Солнцестояния»

Кац, Ходжес и Фенкель были большими поклонниками независимого кино 1990-х. В соответствии со своим видением творческого процесса они решили, что при дистрибьюции (а позднее — и при создании) фильмов и сериалов они будут придерживаться Формулы Творца, то есть позволят авторам рассказывать яркие, эмоционально насыщенные истории с твердым авторским почерком.

Первым кинотеатральным релизом компании стали выпущенные ограниченным тиражом трагикомедия Романа Копполы «Умопомрачительные фантазии Чарльза Свона-третьего». Лента оказалась неудачной, но не потопила друзей-стартаперов. Уже следующий проект студии доказал, что A24 Films рано списывать со счетов: «Отвязные каникулы» с Джеймсом Франко вошли в основной конкурс Венецианского кинофестиваля и получили положительные отзывы в прессе.

A24 Films, с 2016 года сократившая название до лаконичного A24, стала крупным игроком на рынке после выхода «Из машины» Алекса Гарленда (2014), «Комнаты» Ленни Абрахамсона (2015) и «Ведьмы» Роберта Эггерса (2015). Закрепил успех психологический детектив Дени Вильнева «Враг».

«Ведьма» / The Witch: A New-England Folktale (2015)

В последующие годы A24 выпустили такие хиты, как «Человек — швейцарский нож», «Лунный свет», «Оно приходит ночью», «Середина 90-х», «Солнцестояние», «Маяк», «Первая корова» и множество других самобытных постановок, особое место среди которых заняли возвышенные хорроры, постхорроры или, как их еще называют, арт-хорроры (в англоязычной среде используется также термин «elevated horror») — фильмы ужасов, в которых страх является не самоцелью, а способом исследования человеческой природы. При помощи атмосферы ужаса режиссёры таких проектов уделяют особое внимание психологическому развитию персонажей, сложным философским темам и аудиовизуальной стороне истории.

Одной из главных отличительных особенностей постановок подобного типа является то, что акцент в них делается не на чувство вызываемого у зрителя краткосрочного страха, а на долговременную тревогу. A24 не были первопроходцами в этом направлении, но популяризировали арт-хорроры. Их предтечей принято считать французские трансгрессивные фильмы 2000-х. Главными героями этих картин, которые, в свою очередь, берут свои истоки из литературы XX века, как правило, являются люди, которые чувствуют себя ограниченными нормами и ожиданиями социума и вырываются из этих ограничений необычными или незаконными способами.

Пресыщенная традиционными фильмами ужасов публика очень хорошо отреагировала на фильмы нового времени: «Бабадук», «Неоновый демон», «Аннигиляция», «Титан» и другие ленты вызывали интерес как со стороны киноманов, так и среди рядовых зрителей. Первые видели в этих картинах множество отсылок к известным фильмам и произведениям искусства прошлого, тонких метафор и изящных художественных приемов, а вторые наслаждались интригующей историей и неповторимой атмосферой всепоглощающего ужаса.

«Неоновый демон» / The Neon Demon (2016)

Массовый зритель распробовал новое блюдо и сделал арт-хоррорам 2010-х хорошую кассу. Это позволило увеличить производство подобных проектов, но не привело к их переизбытку на рынке — первые места в бокс-офисе по-прежнему занимали тентполы.

Так, жанр, который в нулевые и десятые считался «низким» и ассоциировался с низкокачественным и неумным кино (тут сказались яркие и запоминающиеся провалы фильмов поджанров «пыточного порно» (torture porn), слэшеров и сплэттеров), в одночасье стал хитом проката и одной из главных тем для разговоров в среде хипстеров и синефилов.

Кроме того, арт-хорроры стали ответом на меняющийся вокруг нас мир. С одной стороны, страх перед войной или террористическим актом остался жить рядом с человечеством — в этом плане ничего, вопреки прогнозам и желаниям многих из нас, в XXI веке не изменилось. С другой стороны, прогресс продолжил свое шествие по планете, все больше и больше искореняя невежество и ханжество. Чтобы угнаться за ходом времени и объяснить трансцендентное зло, уже недостаточно ссылки на мистическое или оккультное, уже малоубедительным выглядит кивок на иррациональное начало — сложные вопросы требуют сложных ответов. Нередко постхорроры обращаются к социальным и даже политическим проблемам.

«Пэрл» / Pearl (2022)

Не следует, однако, полагать, что корни «возвышенных хорроров» не имеют корней в прошлом. Исторически эти постановки тесно связаны с японскими хоррорами (J-horror) и джалло — течением в итальянском кинематографе 60-80-х, заимствовавшим основные стилистические особенности у традиционного фильма ужасов, эротического кино и триллера. У первых арт-хорроры «позаимствовали» тонкий психологизм, у вторых — визуальную составляющую. С классическими хоррорами у лент вроде «мать!» или «Агнец» тоже немало пересечений, но все же критики чаще вспоминают про психологические драмы, кровавые триллеры или философские притчи, когда рассказывают об арт-хоррорах.

A24 вряд ли бы сумели добиться высот в своем деле, если бы занимались производством и дистрибьюцией только узконаправленных лент. Не говоря уже о том, что арт-хорроры бывают очень непохожи друг на друга (такова специфика жанра), компания уделяет немало времени и постановкам, снятым в классических жанровых рамках, которые не ограничивают студию в выборе. Изрядно нашумели камерная драма Стивена Найта «Лок», комедийная мелодрама Ноа Бумбака «Пока мы молоды», фантастическая черная комедия Йоргоса Лантимоса «Лобстер», оскароносная драма Барри Дженкинса «Лунный свет», драмеди Греты Гервиг «Леди Берд», музыкальный триллер Гаспара Ноэ «Экстаз», криминальный триллер братьев Сафди «Неограненные драгоценности», философский сай-фай Когонады «После Янга», и наконец фолк-хоррор Алекса Гарленда «Род мужской».

Жанровое разнообразие, открытость к экспериментам, скрупулезное внимание ко всем деталям проектов и сотрудничество с постановщиками из разных уголков планеты позволило A24 закрепиться в образе ни на что не похожей компании, логотип которой в начальных титрах является гарантией качества.

«Маяк» / The Lighthouse (2019)

Зрителю же, которому понравились «Реинкарнация» и «Маяк», можно обратить свое внимание на арт-хорроры, которые снимают другие студии. Кажется, с каждым годом (исключением стали ковидные 2020-й и 2021-й годы) список подобных картин все ширится, представляя возможность выбирать зрелище на свой вкус. Здесь и «Приглашение» Карин Кусамы, в котором очень удачно сочетаются массовое и авторское, и макабрическое «Блаженство» Джо Бегоса, и многослойный триллер «Мы» Джордана Пила. Выбирать есть из чего, будь то бюджетные постановки вроде деконструкции мокьюментари от М. Найта Шьямалана в «Визите» или утонченная «Суспирия» Луки Гуаданьино — одноименный ремейк культового фильма Дарио Ардженто.

Elevated horror — это способ продать под новым соусом то, что уже было ранее. Ведь по сути своей «Кабинет доктора Калигари», «Носферату, симфония ужаса», «Люди-кошки», «Психо», «Отвращение» и «Убийца с электродрелью» — не что иное, как «возвышенные хорроры». В этих классических фильмах есть все то, благодаря чему их можно считать представителями именно этого направления. Однако не важно, на какую жанровую полку определить эти произведения, ведь главное в них — художественная ценность и тот шлейф, который они оставляют в истории кино.

После непродолжительного, вызванного пандемией спада активности в 2022 году A24 выпустила успешный хоррор «X» и его приквел «Пэрл» (в следующем году анонсируется и продолжение «Максин»), а также наделавший шуму сай-фай «Всё везде и сразу», где создатели очень удачно совместили вроде бы совсем разные вещи и тщательно проработали и форму подачи материала, и его содержание, таким образом сделав из по сути нишевого проекта один из главных фильмов года.

«Всё, везде и сразу» / Everything Everywhere All at Once (2021)

Сможет ли A24 поставить подобные фильмы на поток? Способна ли студия, подарившая нам множество ярких героев и популярных фильмов, и дальше продолжать удивлять? Как будут выглядеть   elevated horror через двадцать-тридцать лет? Вопросы это риторические. Возможно, студия еще больше обратит внимание в сторону сериалов и стриминг-сервисов (A24 выпускает такие сериалы, как «Рами» и «Эйфория») или придумает новые экспериментальные проекты. Как бы то ни было, нам не дано предугадать будущее. Неизвестность создает интригу и делает ожидание захватывающим. А это, как никто другой, знают сотрудники A24 и создатели новомодных elevated horror.