Режиссёр «Шёпотов мёртвого дома» об осах, хоррорах, независимых фильмах и Роберте Патрике

До проката добралась картина «Шёпоты мёртвого дома» (What Josiah Saw). Мы поговорили с режиссёром Винсентом Грэшоу и выяснили, где в кадре можно найти ос, как в фильм попал Роберт Патрик, и что интересного происходило во время съёмок южной готики, которую обязательно стоит увидеть в кино.

Роберт Патрик, Ник Стал и Винсент Грэшоу на съёмках «Шёпотов мёртвого дома» // Photo by Derek Wiseman — © Shudder

Полина Николайчук: Здравствуйте, Винсент! Спасибо, что согласились ответить на наши вопросы!

Винсент Грэшоу: Я рад пообщаться с вами.

ПН: В Вашем фильме показана интересная и сложная история, работающая на разных уровнях и глубинах. Как к Вам попал сценарий Роберта Аллана Дилтса? И что зацепило Вас в тексте больше всего?

ВГ: Роберт писал сценарий и отправлял мне каждую страницу, так что нельзя сказать, что я ознакомился с ним за раз. Я читал по мере написания. И только позже узнал, что некоторые сцены фильма для него очень личные. Он отправлял мне написанные страницы, и хотел знать, стоит ли продолжать. Будучи знакомым с Робертом уже больше 15-ти лет, я понимал, что, если скажу: «ну, это окей», он тут же прекратит работу, и мы никогда не снимем это кино. Но я был так тронут этой историей!

Страницы были богаты фактурой и наполнены атмосферой страшной неизбежности. Это настроение ощущалось на первых десяти-пятнадцати страницах, даже если ничего серьёзного на них не происходило. И мне действительно было интересно, к чему всё движется. К тому моменту, как я закончил читать первую часть, я не знал, насколько долго это ощущение продержится — постепенно ты доходишь до точки, в которой уже хочется понять, чем всё закончится, потому что ты так больше не можешь. На этом этапе мы разбили фильм на главы. Получилось волнующе. К концу сценария я чувствовал себя очень опустошённым: получилось утомительно, но умно и страшно. И мне это очень нравится.

ПН: Вы говорите, что история вышла страшной, и это действительно так, даже без призраков и монстров в кадре. Интересно, не было ли у Вас соблазна показать, например, призрак матери?

ВГ: Нет, у меня не было такого соблазна, потому что я считаю, что в этом кино важен нарратив рассказчиков. Кто делится историей? Кто говорит, что что-то видел? Является ли рассказчик надёжным источником? И в наше время, когда мы постоянно думаем, правда ли всё, о чём пишут медиа и журналисты, людям хочется правды. И близкий человек рассказывает фантастические или надуманные вещи о духе или призраке, который их посещал, и это истории о том, что тебе дорого, например, о твоей матери. Поверишь ли ты в это? Так что для меня никогда не было важным показать это всё буквально, потому что таким образом я как бы подтверждаю, что что-то действительно происходило или нет. Я предпочитаю, чтобы люди вынуждены были сами решать, доверять ли этому человеку.

ПН: Давайте поговорим об актёрском составе. Как Вы нашли своих актёров? Большой ли был кастинг или всё прошло легко и быстро?

ВГ: Это интересный вопрос, потому что я много лет пытался снять «Шёпоты мёртвого дома», и за это время у нас было несколько потенциальных исполнителей роли Иосии. Нам всегда казалось, что как только мы подберём актёра на эту роль, с остальными будет проще. У меня было много претендентов на роль Иосии до того, как её забрал Роберт Патрик. Каждый раз фильм разваливался и собирался по новой. Изначально мы брали на эту роль Майкла Паркса, но он скончался. Майкл Паркс — легендарный актёр. Он снимался в «Красном штате» Кевина Смита, во многих фильмах Тарантино… Я рассказал об этом Роберту Патрику, и он такой: «я должен сделать всё правильно в честь Майкла Паркса», потому что его все действительно очень уважают.

Когда мы получили финансирование от Randomix Productions, всё стало происходить очень быстро. На тот момент я утвердил лишь Скотта Хэйза, который сыграл Томаса. Я знал Скотта с 2015 года, когда мы прослушивали его на роль. Ему очень понравился сценарий, и он был один из немногих, кто на мой взгляд, мог уверенно справиться с ролью Томаса. Это, наверное, самая сложная роль, которую нужно было правильно сыграть. Если бы она была исполнена неверно, фильм бы сильно пострадал. А Скотт был великолепен и по-настоящему посвятил себя этой работе.

Всех остальных мне пришлось отбирать, и всё это происходило довольно быстро. С Робертом Патриком меня связал Ронни Джин Блевинс, который тоже снялся в фильме. Они были знакомы и вместе работали над картиной «Музыкальная глухота». В кинобизнесе тяжело привлечь актёров к работе в независимом кино, потому что агенты не любят низкооплачиваемые предложения, а у нас не такой большой бюджет, но я рад, что благодаря Ронни нам удалось связаться. Роль Иосии слишком сложная — её очень тяжело играть из-за самой истории. И Роберт пошел на риск, не зная меня и никогда не работав со мной. Ему пришлось отталкиваться от моих прошлых работ и довериться рекомендациям нашего общего друга.

Ник Стал как раз вернулся к актёрской работе после перерыва, и я был рад этому, потому что я его большой фанат. Его герой изначально был прописан немного иначе. Так что, когда мы взяли на роль Ника, фильм стал только лучше, это добавило новую грань персонажу. Илай был описан как Адонис из небольшого городка — уверенный в себе, в отличной форме, но эдакий засранец. Но Ник добавляет другие качества: мягкость, нежность и надломленность, что делает его более приятным, хотя это очень сложный образ. Кстати, я не встречался с Ником вплоть до первого дня съёмок — до этого мы с ним разговаривали только по телефону. Настолько странными бывают съёмки инди-фильмов.

С Тони Хейлом мы работали ранее. И он без проблем согласился. К счастью, Джейк Уэбер и Келли Гарнер, которым мы предложили роли, тоже сказали «да».

Ник Стал и Келли Гарнер в фильме «Шёпоты мёртвого дома»

ПН: А кроме персонажа Илая, какие изменения претерпел сценарий во время съёмок — как сильно он трансформировался к финальной версии фильма? И было ли место импровизации на съёмочной площадке?

ВГ: На самом деле у нас совсем не было импровизации. Я думаю, что все понимали, что сценарий получился очень сильным и конкретным. Даже южный акцент был прописан в тексте, и Роберт Патрик очень хотел соответствовать и сделать всё правильно.

И я не думаю, что кто-то в самом деле отклонялся от сценария. Я думаю, что иногда тут или там они говорили что-то иначе, но никогда не было такого, чтобы сцена была целиком импровизирована. Разве что пару раз мы переписывали диалоги Тони Хейла и Келли Гарнер, после очень даже неплохих предложений Тони. Да, в основном меняли только то, что добавляло глубины персонажу, но никогда не было чистой импровизации, всё было основано на сценарии.

ПН: Хотелось бы узнать о ваших личных фаворитах в жанре хоррор. Какие из них повлияли на фильм больше всего?

ВГ: Не думаю, что какие-то конкретные ужасы на меня особенно повлияли. Я больше полагался на сценарий. А эстетика фильма складывалась по мере моего взросления. Кино, которое я смотрел, когда был младше, сформировало мой вкус, и это были самые разные жанры, включая ужасы, драму и всё остальное, самые разные режиссёры, самые разные фильмы.

Из комедий я люблю «Выскочку» или «На обочине» или «Большого Лебовски». Из ужасов мне нравились «Крик», «Сияние», «Хэллоуин» и все остальные. Некоторые из них не так хороши, но они вдохновляют. К тому моменту, когда у тебя есть собственный режиссёрский стиль, ты уже знаешь, кто ты и уверен в этом. Я не обдумываю, какой режиссёр или какое кино вдохновило меня на создание определённого фильма. Я просто читаю попавший ко мне сценарий и решаю, как он во мне отзывается. И если он мне действительно очень нравится, в моей голове сразу «щёлкает», и я знаю, как бы я хотел это показать.

Лучше всего объяснить это словами Дэвида Линча. Он говорит, что когда идеи приходят, ты не всегда знаешь откуда они взялись. Ты просто понимаешь, как это всё визуализировать, когда читаешь, вкладывая в это свой голос и воображение. У меня именно так рождаются идеи и всё вырастает из этого процесса.

ПН: А почему именно хоррор? Один из, пожалуй, самых сложных жанров.

ВГ: Я считаю, что ужасы — единственный жанр, который сочетает в себе все из них: и комедию, и драму, и всё остальное. Не думаю, что в драме обязательно встречается ужас, но ужасы могут собирать в себе всё. Эта мысль всегда со мной. Я слышал это от кого-то, но не помню точно, кто это сказал. И мне кажется, что это довольно круто.

ПН: Вы сняли фильм о доме с мрачной историей. В таком месте любой почувствует себя тревожно и неуютно. Случалось ли на съёмках что-то жуткое — с Вами, с актёрами или со съёмочной группой?

ВГ: Съёмки любого фильма — сами по себе настоящий фильм ужасов. Снимать кино — очень сложно. Историй много, и я могу рассказать вам одну. Но для начала скажу — нигде вам не будет так весело, как на съёмках хоррора. Не имеет значения, насколько мрачен тон фильма или страшна снимаемая сцена, стоит закончить съёмку сцены, и все смеются, все воодушевлены.

У нас был такой случай: Ник Стал, который играет Илая, водит пикап. Он подъезжает на нём к дому, а машина просто разваливается, настоящее барахло. Тормоза не срабатывают, и она начинает катиться обратно. И второй режиссёр орёт ему: «Выпрыгивай!». Он выпрыгивает на ходу, машина катится вниз по склону и залетает в канаву. Врезается в линию электропередачи. Я подбегаю, сажусь за руль и вывожу её из канавы. Вот такого было много.

Было много совершенно безумных историй. В том доме, где мы снимали, жили буквально тысячи ос. Мы вызвали дезинсектора, он сделал свою работу, и тысячи трупов ос попадали на пол.

ПН: И Вам пришлось это всё убирать?

ВГ: Нет, я сказал им ничего не трогать. Подумал, что будет интересно показать в фильме кучу мёртвых ос. Оставил сколько смог. Так что в кадре можно их увидеть.

ПН: Надо будет обязательно пересмотреть, чтобы найти ос.

ВГ: Кстати, ещё один из наших домов во время съёмок ограбили. И пришлось звонить кому-то. Никакого ужаса. Больше драмы. Драма и комедия.

ПН: Большое спасибо за интервью и за кино. Надеемся, что «Шёпоты мёртвого дома» с успехом пройдут в России.

ВГ: Мне жаль, что я не там, чтобы посмотреть это кино вместе со всеми вами.

Тем временем, эту южно-готическую историю уже можно увидеть в кинотеатрах.