«Мысленный волк»: Сифилис и хамство

На кинофестивале «Кинотавр» показали новую работу Валерии Гай Германики «Мысленный волк», которая оказалась единственным фильмом программы, тематически близким нашему сайту. Рассуждаем, как выглядит «Волк», если рассматривать его как хоррор.

«Мысленный волк» (2019)

Режиссер: Валерия Гай Германика
Сценарист: Юрий Арабов
Операторы: Олег Лукичёв, Морад Абдель Фаттах
Продюсеры: Валерия Гай Германика, Светлана Самойлова, Ольга Юнтунен и другие

«Мысленного волка» Валерии Гай Германики по сценарию Юрия Арабова хохмы ради обозвали православным хоррором, хотя и первого, и второго там примерно столько же, сколько сказки про Красную шапочку и рефлексии Германики на тему романа с Глебом Самойловым. Чуть-чуть нонконформистских закидонов, чуть-чуть мудрых сентенций Арабова, которые можно было бы цеплять не к видеоряду, а на постеры и расклеивать их по городу для повышения сознательности граждан.

Так случается, когда притча (сборник универсальных и многозначных образов) обрастает отвлекающими подробностями и из коллекции общих значений становится колючей кучей частностей, в которых все еще видно вечное, но уже кусочками, не философским целым. Из-за такого построения применить к «Волку» оптику хоррора внезапно и правда интересно: на территории притчи можно все, в лесу не совсем получившейся мудрости — тоже.

А для хоррора тут были все задатки. Парящая камера в первой же сцене рассматривает гроб с мужчиной. Время двигается вспять, и труп постепенно переходит из состояния «готов к похоронам» к стадии омовения (операторский глаз слегка замирает на пенисе). Следом возникает бесовская дискотека — эдакий «Неоновый демон» (2016) на березовых бруньках (бодяжный). Мать (Юлия Высоцкая) вовлечена в танец и игнорирует дочь (Лиза Климова) с маленьким сыном. После неловкой перепалки они отправятся в темный мистический лес — давний синоним подсознательного, как и какой-нибудь глубокий водоем. Где-то на неведомых дорожках здесь бродит загадочный волк, которого боится даже героиня Высоцкой — велеречивая дама, давно на все забившая и получающая от жизни кайф так, как могут только еще не встроившиеся ни в какую иерархию подростки (или выпавшие из нее взрослые). Дальше по графику — хижина в лесу, где прячется от жизни мать, вздрагивая от каждой тени и топота на крыше. В кадре мелькает маска волка — российского родственника Пичфазза из «Ублюдка» (2014) с Марком Дюплассом, тоже истории про жуткий фантом семьи, которая выступает мерилом всех вещей.

Однако в «Мысленном волке» все мысленное, умозрительное, лишенное какого-то бытового измерения: и наушники не просто наушники, и хижина не хижина, а какое-то продолжение человеческого разума, как и лес — некая абстракция, содержащая в себе склад неназванных, но угадываемых страхов. В этом смысле фильм Германики — антихоррор, его интересует не природа ужаса, не подходящий для него конкретный образ, не особое движение воздуха в ситуации, когда жуть мешает жить. Арабов, а вслед за ним и постановщица, размышляют о сомнении, о предпосылках страха (по Иоанну Златоусту, это и есть «мысленный волк»). И эта закулисная игра, конечно же, ведется с холодным носом, а еще и с каким-то режиссерским пижонством, демонстративным отказом от геймплея. С тем же успехом «Мысленный волк» мог бы быть спектаклем, подкастом или просто текстом — режиссура Германики, за редким исключением, не добавляет ничего притче Арабова. Впрочем, когда визуальность берет верх, кино пробуждает какой-то первобытный страх — в основном видениями смерти в морде невесть откуда взявшегося в подпитерском лесу Анубиса или протяжным прологом, где типичная электричка несется то ли в преисподнюю, то ли сквозь нее. Тудух-тудух, тудух-тудух.