Пан Хочун — о гонконгском хорроре, ромкомах и о том, как стать режиссером за два дня

Максим Бугулов Сен 9, 2017 364

На фестивале «Creative Visions: Кино Гонконга 1997-2017» прошел показ «Любви без подготовки» (2017) — ромкома Пан Хочуна. Этот режиссер известен фанатам хоррора как создатель «Дома мечты» (2010) — кровавого фильма о проблемах с покупкой жилья. На фестиваль Пан Хочун приехал в Москву, и RussoRosso поговорил с ним о жанрах, Гонконге и планах на будущее.

Максим Бугулов: Вас называют самым гонконгским режиссером в кинематографе. Вы согласны с такой характеристикой?

Пан Хочун: Очень сложно говорить о себе в таком качестве. Но многие зрители считают, что в своих фильмах я говорю о Гонконге, и я отчасти согласен с этим, потому что я вырос здесь и многие картины сняты именно в этом городе и на кантонском диалекте («материковые» фильмы снимаются в основном на путунхуа. — Прим. RussoRosso). Но я не считаю, что моя миссия — быть представителем Гонконга или гонконгского кинематографа. Я просто хочу поведать некие истории, которые мне кажутся классными. Но, возможно, из-за того что я живу и работаю в Гонконге, действия большинства моих историй разворачиваются там. Вообще я стараюсь снимать кино в разных местах: и на материке, и в США. Мне очень интересны другие страны и культуры.

М. Б.: В «Любви в затяжке» (2010) очень много городских пейзажей. Такой акцент на них неосознанный или вы чувствовали, что для истории это необходимо?

П. Х.-Ч.: Когда я делаю кино — неважно, в Гонконге или еще где-то, — я стараюсь запечатлеть характерные для места съемок локации. В Гонконге мне не хочется снимать Ланькуайфон (популярный развлекательный квартал в районе Сентрал. — Прим. RussoRosso) или другие места, которые у большинства ассоциируются с этим городом. Я ищу нечто иное. Некоторые сцены я, например, снимал недалеко от своего дома.

М. Б.: Почему персонажи вашей трилогии так мало целуются? Это же ромком!

П. Х.-Ч.: Еще до съемок «Любви в затяжке» я подумал: «Почему, если это ромком, там не должно быть матов?» Когда зритель собирается смотреть романтическую комедию, он сразу представляет, что там увидит: поцелуи, слезы, всякие любовные сцены — все очень типично. Я же пытаюсь это немножечко высмеять — и вместо того, чтобы вести миленькие разговоры, персонажи активно матерятся. Хотя, когда я иной раз думаю о том, как Мириам Юн и Шон Юэ целуются, мне хочется сделать побольше таких сцен. (Смеется.)

М. Б.: В этой трилогии у вас есть любимый персонаж?

П. Х.-Ч.: Да, я обожаю Изабелл. Мне кажется, в этом фильме она проекция меня самого: я тоже постоянно спорю и рассказываю много плохих шуток.

М. Б.: Если сравнивать «Любовь в затяжке» и «Любовь нагишом» (2012), отличаются ли съемки в Гонконге от съемок на материке?

П. Х.-Ч.: Многие задают этот вопрос, но лично мне кажется, что какой-то особенной разницы нет. Для меня, во всяком случае. Я концентрировался на двух основных персонажах — им же пришлось переехать в другой город — и на развитии их отношений. Я тогда жил в Пекине, и для меня все это было волнительно. Так что нет, съемки в Китае для меня никаких трудностей не представляли.

М. Б.: В «Любви без подготовки» (2017) есть долгожданная постельная сцена с Черри и Джимми. Сложно было ее снимать?

П. Х.-Ч.: Главная сложность заключалась в том, чтобы заставить актеров перестать смеяться.

М. Б.: Давайте поговорим о вашем более раннем творчестве. Скажем, о «Доме мечты» (2010). В этой картине очень яркие и мощные gore-сцены. Что вас вдохновило на столь выразительное изображение насилия?

П. Х.-Ч.: Мне тогда было лет 30-35. Как-то я разговорился со своим другом и спросил у него: «Как же так? Вот я режиссер, а не могу позволить себе хорошую квартиру».

М. Б.: Такую, как в фильме.

П. Х.-Ч.: Да-да. В Гонконге очень дорогие квартиры, но некоторые люди все равно могут себе позволить их купить. И мне было очень интересно: как же это у них выходит? Возможно, они сделали что-то такое, о чем нельзя рассказать, а потом — раз! У них уже достаточно денег на покупку квартиры. На основе этих рассуждений я и создал историю «Дома мечты». И до сих пор не могу себе позволить классную квартиру, как в фильме. Возможно, потому что никого не убил. Но я очень люблю эту картину и хочу снять что-то похожее. Я вообще большой фанат хорроров, и мне нравится расчленять людей на экране.

М. Б.: Значит, есть планы вернуться в жанр?

П. Х.-Ч.: Да, конечно.

М. Б.: Может, и конкретные идеи есть?

П. Х.-Ч.: Имеются кое-какие задумки. Поскольку я фанат жанра, я смотрю много хорроров. И именно в этом заключается проблема: у тебя есть идея для фильма ужасов — и вот ты смотришь фильм и понимаешь, что ей недостает оригинальности. Очень сложно найти действительно оригинальный сюжет. Меня очень впечатлило кино «Прочь» (2017). Великолепный фильм. Очень сложно создать что-то, что до тебя еще никто не делал. После того корейского фильма (речь о картине «Поезд в Пусан» (2016). — Прим. RussoRosso) мне трудно определиться с темой проекта: это кино было просто шикарным, там много великолепных сцен. Если я захочу снять зомби-флик, понадобится оригинальная идея. Иначе, если срежиссирую нечто неоригинальное, тут же пойдут отзывы в духе «А, он просто скопировал чужую идею». Но я все еще мечтаю снять что-нибудь про зомби.

М. Б.: Будем ждать с нетерпением. Известно, что существует некое давление на киноиндустрию Гонконга со стороны Китая. Вы не переживаете за судьбу гонконгского хоррора?

П. Х.-Ч.: Честно говоря, я не думаю, что то, что происходит, можно назвать давлением со стороны материка и его цензуры. Если ты хочешь прокатывать фильм в Китае, злодей в конце должен быть наказан. Если ты вписываешься в рамки, то сможешь войти на материковый кинорынок со своим хоррором. Если нет, то будешь прокатывать его в Гонконге. Давление исходит не от правительства, а от инвесторов. Если они вкладывают деньги, то, конечно, хотят показать фильм на материке — надо же зарабатывать. И, естественно, они будут придерживаться правил, которые действуют на материке, и отказываться от проектов, которые под эти критерии не подпадают. Вот, например, «Дом мечты». Его спродюсировала Джози Хо — актриса, исполнившая главную роль. Даже сейчас, будь у нас на руках похожий проект, инвесторы не захотели бы вкладывать в него деньги, так как китайский рынок гораздо интереснее гонконгского с точки зрения прибыли. И тут уж ничего не попишешь: инвесторам все равно, какие у тебя там цели, сколько человек погибает в фильме, получил злодей по заслугам или нет. Их волнует лишь одно: можно ли это показать на материке? В этом проблема.

М. Б.: И некоторые считают, что это изменит правила игры и для гонконгского кино.

П. Х.-Ч.: Ну, если тебя интересует определенная тема и ты никак не хочешь подгонять кино под рамки Китая, ты можешь снимать его в Гонконге и для Гонконга. Проблема в том, что с минимальным бюджетом хоррор не снимешь. Нужны деньги на CG-эффекты, практические спецэффекты и прочее. Если делаешь какой-нибудь независимый арт-фильм, то да, наверное, можно обойтись и очень маленьким бюджетом. С хоррором так не выйдет. Даже если просто хочешь снять призрака, нужен специальный мейкап. И ghost story не сделаешь за неделю и даже за десять дней. Тут тоже все непросто.

М. Б.: Какой момент был самым сложным в вашей карьере и как вы его пережили?

П. Х.-Ч.: (Долгая пауза. Смеется.) Я бы очень хотел рассказать вам какую-нибудь историю, но, видимо, мне повезло, таких моментов как-то и не было.

М. Б.: Значит, никакой истории?

П. Х.-Ч.: Нет. (Смеется.) Конечно, никогда не бывает достаточно времени. Или бюджета. Но я не могу назвать это огромным челленджем, потому что с этим сталкивается каждый режиссер. (Обращается к продюсеру Суби Лян.) Какой у меня был самый большой челлендж?

Суби Лян: Может, первый фильм?

П. Х.-Ч.: Точно! Значит, мой самый первый фильм — «Ты стреляешь, я снимаю» (2001). До него я просто писал сценарии и работал помощником режиссера. Опыта в постановочном ремесле у меня не было. И хотя я написал скрипт к «Ты стреляешь, я снимаю», никто не верил, что я смогу снять фильм самостоятельно. У меня просто хотели купить сценарий, а потом найти режиссера, который поставит по нему кино. Я же хотел сам его снять, и компания предложила сделку: мне дают снимать два дня и смотрят на результат, чтобы убедиться, что я понимаю, как вообще это делать. Если все хорошо, я снимаю дальше, если нет, должен буду смириться с уделом сценариста и передать проект другому режиссеру. Деньги я бы получил лишь в том случае, если бы выполнил это условие. Это было очень волнительно. Я думал, что меня хотят обмануть: дадут мне поснимать два дня, а потом скажут, что это не годится независимо от того, хороший материал получился или нет. Но в итоге я решил, что стоит рискнуть и принять этот вызов. На второй день я очень переживал, что моя карьера на этом и закончится и я так и останусь «режиссером-на-два-дня». Но, когда я показывал отснятый материал, реакция была: «О, да вы действительно знаете, как это делать». Так я и снял свой первый фильм.

М. Б.: Какие три вещи нужно сделать в Гонконге?

П. Х.-Ч.: (Долгая пауза.) Это зависит от того, парень вы или девушка.

М. Б.: Допустим, парень.

П. Х.-Ч.: Ну, наверное, нужно съездить в Ланькуайфон для… Скажем, культурного экспириенса. (Суби Лян смеется.) Познать… Другую культуру.

С. Л.: Ночная жизнь. Гонконг никогда не спит.

П. Х.-Ч.: Да, Ланькуайфон. Что же еще?

С. Л.: Димсам?

П. Х.-Ч.: Димсам можно попробовать и в других местах.

С. Л.: Может, трамваи?

П. Х.-Ч.: Трамваи? Да-да, трамваи на острове Гонконг. Это отличный способ посмотреть город.

М. Б.: Вы планируете расширять трилогию?

П. Х.-Ч.: Нет. По-моему, хватит.

М. Б.: Если не ошибаюсь, то же самое вы говорили после выхода второй части, «Любовь нагишом».

П. Х.-Ч.: (Смеется.) В данный момент я считаю, что и вправду хватит. Да, я помню, как после сиквела я всем говорил, мол, никакой третьей части. Но сейчас у меня много проектов и я готов двигаться дальше. Например, в данный момент готовлюсь к съемкам своего первого фильма о боевых искусствах — весь в предвкушении. Не хочу, чтобы про меня говорили: «Пан Хочун — режиссер, который постоянно снимает девчачьи лавстори». Я хочу делать разные фильмы, в том числе экшны.

М. Б.: А какой у вас любимый фильм о боевых искусствах?

П. Х.-Ч.: Наверное, «Крадущийся тигр, затаившийся дракон» (2000).

М. Б.: А любимый хоррор?

П. Х.-Ч.: «Сияние» (1980). Это шедевр, и даже не думайте спорить!

М. Б.: «Дом мечты» не только яркий, но и очень социально заряженный хоррор. Вы как раз упомянули «Прочь», который стал хитом. Социальный заряд и его отличительная черта.

П. Х.-Ч.: Да, я думаю, что хорроры должны затрагивать какие-то проблемы. Некоторые люди, которые не могут назвать себя поклонниками жанра, считают, что всё, что есть в фильмах ужасов, — убийства. Но это не так. Многие хорроры говорят о различных проблемах, просто в необычной форме.