«Чужой: Ромул»: мама, мы дома

Большие экраны захвачены ксеноморфами: «Чужой: Ромул» Феде Альвареса наконец добрался до мирового проката. Долгожданный проект возвращает зрителей к истокам франшизы, омолаживает её и позволяет в полной мере насладиться встречей с излюбленными монстрами. Своими впечатлениями от просмотра хоррора делится Настасья Горбачевская.

После философских опытов Ридли Скотта над геномом им же созданной франшизы, ксеноморфы на время обрели покой и тихо бороздили космические дали за пределами зрительских взглядов. Сэр Ридли занялся другими эпиками, но продюсеры вышли из дрёмы, а кинематографисты следующих поколений приготовились оттачивать навыки в знакомых миру франшизах. Один из них — Феде Альварес — ворвался в индустрию с коротким метром «Паническая атака», и сразу проложил себе путь к классике. Режиссёр создал один из лучших ремейков культовых хорроров «Зловещие мертвецы: Чёрная книга», где не только пересобрал знакомые элементы, но и добавил отягчающих обстоятельств в виде наркозависимости главной героини. Затем последовал эффектный триллер с бойким концептом «Не дыши»: незрячий ветеран отстреливал домушников, пробравшихся к нему в дом. Когда Альваресу передали контроль за космической франшизой, поводов волноваться не было — только предвкушать и радоваться.

К сожалению, из виду пропал ещё один игрок возрождения «Чужого»: студия 20th Century Fox по результатам очередной сделки отошла Disney, а значит и франшиза стала одной из дочек имперского конгломерата развлечений. Чем сильнее вглядываешься в общий силуэт «Ромула», тем явнее проступают контуры легаси-перезапуска «Звездные войны: Пробуждение силы» и даже сюжетных конструкций мультфильмов Pixar, что, вероятно, не так уж и губительно для бизнеса, но отдаёт ленью авторского состава.

«Чужой: Ромул» в хронологии ксеноморфных вторжений расположился между событиями оригинала Ридли Скотта и сиквела Джеймса Кэмерона. Юные работники (или заложники?) корпорации Weyland-Yutani пытаются вырваться с рабской планеты, где не видно лучей солнца. Станция рабочего класса напоминает то город будущего из «Бегущего по лезвию» (минус вода и неон), то лагерь беженцев-дроидов из игры Detroit: Become Human. Бюрократическая машина не оставляет Рэйн (Кейли Спейни) шанса: они с братом-синтетиком Энди (Дэвид Джонссон) навечно на службе большого босса. Но друзья во главе с местным Ханом Соло (Арчи Рено) нашли вариант посмелее и, разумеется, поопаснее. На бесхозном корабле корпорации, барахтающемся где-то в небе рядом, есть несколько камер криосна: казённое имущество позволит беглецам добраться до заветной планеты, где видно, как садится солнце.

Прежде миры «Чужого» не пытались сомкнуть когтистые лапы на шеях вчерашних подростков (своевольным труженикам лет по 19–20). Смена возрастного диапазона вкупе с пружинистыми трейлерами обещали задорный слэшер в космосе — игру в догонялки на выбывание с ксеноморфами до тех пор, пока в кадре не останется только последняя девушка. Комфортный жанровый аттракцион с множеством юрких и цепких лицехватов, кусачими языками в клыкастых пастях и толпой мало соображающих молодых людей: разве это не прекрасно? Феде Альварес исполнил режиссёрскую часть уговора: в космосе опять все кричат, кровь ксеноморфов разъедает обшивку корабля и части тел, а невесомость кружит голову (антигравитация — одна из лучших акробатических находок). Если бы «Ромул» остался нарядной безделушкой категории «Б» для стриминга (куда изначально фильм и метил), было бы гораздо честнее, но метастазы Disney добрались и до расстановки персонажей на доске сюжета. Промо уберегли зрителя от фан-сервисных подробностей, и мы тоже обойдёмся без спойлеров, хочется лишь отметить, что «сувениры» из 1979 года и цитаты из 1986-го выглядят то ли топорно, то ли неуклюже — как идейно, так и технически.

Потрясающий актёр Дэвид Джонссон с лёгкостью переигрывает всех вокруг, в том числе звезду Спейни, оставшуюся вплоть до финала функциональной героиней в режиме выживания. Но, к сожалению, сценарные гены андроида Энди отсылают не к могучим и разносторонним синтетикам франшизы, а напрямую лезут в банку консервантов Pixar. Манипулятивность драматургии почти полностью совпадает с узорами миссии Бинго-Бонго из «Головоломки» — того самого полузабытого вымышленного друга, готового на всё ради своей «хозяйки». Сентиментальная струна порядком давит на болевые точки, а уравновешивает бесхитростность приёма лишь работа Джонссона в кадре. Не осталась в стороне и основополагающая для серии материнская линия: новый виток открывает пространство для манёвра в потенциальных сиквелах, но едва ли кажется по-настоящему свежим в контексте неидеальности людей и идеальности ксеноморфов как вида. Щекочут нервы лишь вопросы серой морали в духе проблемы вагонетки, но заявленный конфликт гуманизма и расчёта едва ли выливается в полномасштабное противостояние — скорее местечковые распри в коридорах.

Глаз и гиковское сердце радуются фактурной проработке космических кораблей: Альварес не пытался осовременить артефакты франшизы, а сделал ставку на аналоговое звучание, ламповые перемигивания бортовых компьютеров и шероховатое изображение начала 80-х. Главным наследным мостиком к оригиналу становятся тактильность и осязаемость предметного мира, а не вышеупомянутые «включения хитов» на радио Фансервис FM.

Фильм уже собрал и внушительную кассу, и положительные отзывы: слагаемые успеха известны — последовательное соблюдение правил легаси-сиквелов. Лента и впрямь могла называться «Чужой: Наследие» или «Наследники»: структурно «Ромул» мало чем отличается от «Пробуждения силы» или, скажем, «Крика» и «Охотников за приведениями». Конечно, ремесленный подход — не приговор, но с такой схематичностью в поп-культурном заповеднике скоро можно будет позавидовать душевным резервам синтетиков.