ОВЛАДЕЙ И ПОДЧИНИ: БОДИ-ХОРРОР ВОЗВРАЩАЕТСЯ НА ЭКРАНЫ

Автор издания The Guardian Чарльз Брамеско написал статью, в которой утверждает, что боди-хоррор возвращается на экраны. Журналист не удивляется тому, что более чем 35 лет спустя после выхода «Чужого» (1979), в котором инопланетянин вырывался из грудной клетки покойного Джона Хёрта, Ридли Скотт, судя по кадрам из трейлера, повторяет собственные культовые находки. По словам Брамеско, «хрупкие, уязвимые, угасающие и мягкие человеческие тела остаются любимой камерой пыток в хорроре». Поджанр остался актуальным, поскольку в нем постоянно находились новые точки зрения и свежие подходы к материалу, а страх перед телесной деформацией переходит из поколения в поколение. Ужас быть заточенным в тюрьме из плоти лежит в основе страшного кино: растянутая кожа, слабые мышцы, болезни и недомогания в какой-то степени пугают всех людей.

Боди-хоррор родился в 1950-х вместе с разнообразными «монстрами недели» (имеются в виду меняющиеся монстры в телевизионных сериалах вроде «Сумеречной зоны». ­– Прим. RussoRosso) и фильмами категории «Б». В качестве примера Брамеско приводит две картины 1958 года: «Каплю» о желеобразной массе, поглощающей город, и «Муху» о человеке, который превращается в насекомое. Последний фильм переснял в 1986 году король боди-хоррора Дэвид Кроненберг, не раз показывавший мутации тела при участии технологий и паразитов. Продолжателями жанра Брамеско видит грядущий фильм «Чужой: Завет» и его доппельгангер «Живое», где герои сталкиваются с неизвестными биологическими организмами, имеющими схожие с человеком черты. Элементы боди-хоррора автор статьи находит и в хите американского проката «Прочь», антагонисты которого переносят сознания пожилых белых состоятельных людей в крепкие тела темнокожих жертв. Французская история взросления Raw и неоготический кошмар Гора Вербински «Лекарство от здоровья» также используют хрупкие тела, чтобы показать шокирующие сцены и прокомментировать постепенные телесные изменения.

В заключение Брамеско подчеркивает, что страх перед поводящим своего хозяина телом слишком распространен, для того чтобы кинематографисты перестали к нему обращаться.