Внешняя угроза для американцев: Как «Хостел» изменил правила выживания в хорроре

В 2006 году Министерство культуры Словакии серьезно обиделось на Элая Рота за те ужасы, которые он наснимал для «Хостела», и даже пригласило режиссера посетить страну, чтобы он мог убедиться, что повседневная жизнь словаков гораздо более спокойная, чем показано в фильме. На что Рот ответил, что его работу стоит рассматривать не как актуальный туристический справочник, а как экскурс в национальные американские страхи. Портал Film School Rejects проанализировал, как классический шедевр пыточного порно повлиял на историю жанра.

Трое туристов отправляются за развлечениями из более-менее известного им Амстердама в Восточную Европу — и там попадают в руки палачей, которые платят огромные деньги за то, чтобы как можно более зверски их разделать. Поджанр torture porn, упивающийся методичным экранным насилием, привнес свежее дыхание в хорроры 2000-х. С сюжетами все просто: кого-то должны похитить, держать взаперти и мучить; кого-то при этом убьют, кто-то выживет. «Хостел» следует всем традиционным конвенциям слэшера, разве что последняя девушка оказывается парнем. Однако, умело работая с этими конвенциями, Рот создает в своем фильме важный политический контекст.

С самого начала картины зрителю дается возможность наблюдать героя, подходящего на роль последнего выжившего, — идеального персонажа Джоша, который, попав в Амстердам, ведет себя крайне скромно, отказываясь от секса, и предпочитает спокойные туристические практики вроде походов в музей посещению вечеринок и борделей. В это время его приятель из колледжа Пэкстон и их случайный друг-исландец Олли используют каждую возможность для развлечений, что в итоге и приводит их к желанию немедленно отправиться в Словакию в поисках затерявшегося хостела, обещающего безудержное веселье и красивых женщин.

Выясняется тем не менее, что Джош (и зритель вместе с ним) зря делает ставку на свои высокие моральные качества: эпоха классических слэшеров уже прошла, и теперь главным злодеем, от которого раньше можно было отбиться примерным поведением, становится совсем другой тип героя. Это не безумный маньяк, убивший кого-то в детстве, не утонувший странный мальчик, который пришел мстить, и не поехавшее семейство каннибалов, объединенное травмированностью и невменяемостью. На смену всем этим персонажам в «Хостеле» приходит белый образованный богатый семейный мужчина старше среднего возраста, который никому не мстит и убивает не потому, что сошел с ума или умеет только это. Он делает это чисто из удовольствия, потому что может, и сегодня он хочет убить именно американцев, которые зачем-то уехали так далеко от дома и вообще-то сами хотели поразвлечься там, где им обещали золотые горы за то, что они молоды, привлекательны и говорят по-английски.

В таком мире наивный американец Джош не может оказаться выжившим персонажем. Он поддается уговорам приятелей, занимается сексом с соседкой по хостелу (которая и подбирает его как идеальную жертву для заказчика) и погибает жестокой смертью. Гораздо больше шансов оказывается у Пэкстона. Уже после двух отрезанных пальцев он начинает предпринимать активные действия — и мы узнаём рецепт выживания в этой вселенной: нужно всю жизнь смотреть по сторонам и иметь хотя бы какие-то познания об окружающем мире. Пэкстон сбивает с толку немецкого палача, разговаривая с ним на родном языке, выходя из образа абстрактного ненавидимого им по каким-то причинам американца и оказываясь не просто жертвой, а человеком, способным к диалогу. Выиграв время и активно действуя, он сбегает, попутно помогая другой жертве — японке, коммуникацию с которой ему несмотря на языковой барьер удается наладить. Впоследствии Пэкстону помогает и взаимодействие с местными — бандой жестоких детей, которая при правильно построенном диалоге оказывает помощь без лишней сентиментальности. Для американской аудитории, наблюдавшей за действиями Буша и за событиями 9 сентября, «Хостел» становится актуальной политической аллегорией. Контекст фильма — действия американцев в Ираке и пытки заключенных в Абу-Грейбе, и аллюзией на это становятся американцы, приезжающие в другую страну без уважения к ее культуре.

Городок, где источник экономического благосостояния — поток туристов, отправляемых на бойню, также можно сравнить с функционированием борделя, который радостно посещают те же самые туристы. Тела женщин они рассматривают там как товар, но вскоре их собственные тела оказываются таким же товаром — и torture porn смакует телесность, разделывая жертв с помощью холодного оружия и пыточных инструментов. Связь между жестокими убийствами и эксплуатацией напоминает о том, как эти темы были затронуты в «Техасской резне бензопилой» (1974), к которой фильм Рота отсылает зрителя в самых «мясных» сценах, где палач, наряженный в фартук, на глазах у Пэкстона разрубает тело Джоша. Пэкстон, позже оказывающийся в ситуации, где ему приходится говорить с одним из таких палачей, рекомендует злодею разобраться с ним как можно быстрее, но torture porn предполагает определенный набор техник и убийца наслаждается мыслью о том, как будет свою предстоящую жертву сжигать. В итоге оказывается, что монстр, обретающий человеческий облик (например, имеет детей или чисто по-человечески может упустить жертву), случайно отрезав себе ногу просто потому, что отвлекся на уговоры связанного Пэкстона, тоже может стать жертвой. Протагонист, который вроде как должен к концу фильма прийти к каким-то важным выводам, сам захватывает власть и становится на место мучителя — Пэкстон догоняет маньяка и убивает его, топя в унитазе, сперва отрезав ему два пальца. Во второй части «Хостела» жертва пойдет еще дальше — и согласится стать членом элитного клуба убийств.

Темы власти, невежества и страха перед неизвестным становятся ключевыми для американского национального самосознания — именно их и разыгрывает Рот. Представления об угрозе, исходящей из внешнего мира, актуальны для американского общества (со времен «Шопинг-тура» (2012) ждем российских фильмов ужасов на эту тему), и история об отправившихся в дальние страны американцах, которых там не очень ждут, оказывается благодатной почвой для хоррора.