«Эпидемия: Вирус-32»: зомби-апокалипсис в Уругвае

Андрей Волков Май 12, 2023 862

Совсем недавно злосчастный ковид потерял статус пандемии, и теперь кинотеатры захватывает «Эпидемия: Вирус-32» — хоррор Густаво Эрнандеса о болезни, вызывающей агрессию. Андрей Волков в своей рецензии раскрывает симптомы и рассказывает о том, чем примечателен фильм.

«Эпидемия: Вирус-32» / Virus-32 (2022)

Режиссёр: Густаво Эрнандес
Сценарий: Юма Фодде, Густаво Эрнандес
Оператор: Фермин Торрес
Продюсеры: Себастьян Алой, Игнасио Гарсиа Кукович, Жоан Луис Гоас, Энди Клейнмен, Анхель Сала, Иссак Торрас

Уругвайский режиссёр Густаво Эрнандес прославился в 2010 году благодаря своему дебюту «Немой дом», который годом позже был переснят в США. С тех пор карьера Эрнандеса прочно связана с хоррором. Вот и снятый в 2022 году «Вирус-32» не стал исключением. Как нетрудно догадаться по синопсису, перед нами очередной зомби-фильм. Первоначальные сомнения в его качестве (что мы в этом поджанре не видели!) развеются буквально с первых кадров. Эрнандес не изобретает велосипед, но уверенно выстраивает свой зомби-апокалипсис, пользуясь более тонкими кинематографическими приемами, нежели тайваньский режиссёр Роб Джаббаз, дебютировавший в 2021 году на той же платформе Shudder с кровавой зомби-картиной «Грусть».

В ленте Эрнандеса крови практически нет, как будто постановщик задался почти невыполнимой задачей снять фильм о зомби без кровавых эффектов. Ведь ещё в родоначальнике этого направления «Ночи живых мертвецов» восставшие кадавры с аппетитом хрумкали человеческую плоть, шокируя тогдашнюю аудиторию запредельным для 1960-х уровнем насилия.

С тех пор много воды утекло, и жестокими сценами сегодня никого не удивишь (или, во всяком случае, надо проявить изобретательность, как Дэмиен Леоне в сиквеле «Ужасающего»). Возможно, именно поэтому режиссёр «Вируса-32», во-первых, сузил географию действия до спорткомплекса, закрытого на ночь, а во-вторых, предпочёл кровавому экшну саспенс.

Фильм начинается с отлично снятого 9-минутного вступления, причём режиссёр обходится без единой монтажной склейки, словно делая отсылку на «Немой дом», в котором монтаж был сведён к минимуму. Со сверхдолгим планом Эрнандес справляется блестяще. Камера от заражённого человека в одной из квартир плавно переходит к главной героине Айрис, которая работает охранником в спорткомплексе и собирается на работу в ночную смену. Так как её бывший муж не может побыть с дочерью, ей приходится взять её с собой. Тем более в спорткомплексе всегда найдётся развлечение для тинэйджера.

Режиссёр даёт общий план улицы, прилегающей к дому Айрис. Пока всё спокойно, люди занимаются житейскими делами, но в воздухе уже повисло ощущение близкой угрозы. Вид улицы с высоты птичьего полёта в сгущающихся закатных сумерках настраивает зрителя на ожидание беды, как и начальные кадры с заражённым стариком, убившим своего домашнего питомца. Угроза так близко, но большинство людей, включая Айрис, не подозревают об этом.

Суетливые сборы Айрис на работу, разговор дочери с отцом в машине перед тем, как она войдёт в дом матери, показывают зрителю обычное течение жизни, извечную суету людей, их погружённость в быт. Никто не подозревает о той угрозе, которая притаилась совсем рядом и за ночь превратит мирный городок в ад. Сцены в спорткомплексе вплоть до нашествия заражённых людей, напротив, лишены суеты: движения Айрис неспешны, ведь ночь долгая, и главной проблемой для неё и дочери предвидится лишь необходимость как-то убить время до утра.

Режиссёр постепенно создаёт напряжение, показывая зрителю кадры жестокой драки около спорткомплекса, словно предвестие будущей бойни, а также одного из заражённых, который вглядывается через окно в спортзал, где дочь Айрис, ни о чём не подозревая, играет с мячом.

Если в прологе камера, словно призрак, свободно перемещалась сквозь стены, в квартиру Айрис и на улицу, как бы давая зрителю понять, что скоро вот эта обычная рутинная жизнь, которая происходит и у него за окном, безвозвратно закончится, то в спорткомплексе камера лениво скользит по полутёмных коридорам, а режиссёр избегает долгих планов, монтируя материал иногда резко, так что переход от сцены к сцене порой неожидан для зрителя. Но ведь и зомби-апокалипсис – это то, что большинство людей не могут себе представить даже в кошмарном сне.

Причины заражения Эрнандес не упоминает. В его ленте нет ни врачей, ни военных, которые могли бы пролить свет на творящийся кошмар. Постановщик изображает эпидемию с точки зрения обычного горожанина, который вдруг оказывается вырван из привычной рутины и поставлен перед необходимостью защищать свою жизнь.

Лента Густаво Эрнандеса восходит не столько к «Ночи живых мертвецов» Джорджа Ромеро, сколько к «28 дней спустя» Дэнни Бойла. Их объединяет общая интерпретация зомби как заражённых людей, которые нападают на всех без разбора. Правда, зомби Эрнандеса предпочитают медленно идти по направлению к жертве, напоминая этим классических кадавров. Также они не умеют плавать, чем воспользуется один из главных героев Луис, случайно оказавшийся в спорткомплексе вместе с беременной женой. Он убеждает Айрис, что необходимо добраться до яхты и переждать эпидемию в море, давая, тем самым, ей надежду не погибнуть в охваченном безумием городе.

Другим нововведением постановщика является то, что его зомби после выплеска ярости в течение 32 секунд стоят неподвижно, как бы собираясь с силами, так что в течение этого времени мимо них можно свободно пройти. Этим было грех не воспользоваться в целях усиления напряжения, поэтому ближе к финалу будет тревожный эпизод, в котором Айрис вместе с дочерью необходимо будет пройти через длинный коридор, полный зомби, как раз в течении 32 секунд.

Стоит обратить внимание и на мотив любви, ставящей под угрозу жизни других людей. Беременная жена Луиса заражена, но он не может убить её даже после рождения здорового ребёнка, наивно веря, что материнский инстинкт поможет ей справиться с болезнью. В этом эпизоде также можно усмотреть определённое влияние сиквела «Обители зла», где священник держал связанной свою сестру-зомби.

Тема детей, как образа будущего, – одна из центральных в ленте Эрнандеса. И Айрис, и Луис готовы на всё ради своих отпрысков. Лишь почувствовав угрозу своему новорождённому сыну, Луис, наконец, убивает свою жену. Точно также и Айрис, прежде не отличавшаяся смелостью, вступает в неравную схватку с зомби ради того, чтобы дать время своей дочери убежать.

Сцена, в которой раненный Луис передаёт Айрис своего ребёнка, символична. С одной стороны, это некое божественное прощение Айрис за то, что она по невнимательности допустила гибель своего сына, что в дальнейшем привело к разрыву с мужем, но в то же время младенец, сумевший остаться нетронутым болезнью в утробе заражённой матери, символизирует надежду. Ад, пришедший на улицы некогда спокойного города, не вечен, ещё есть возможность вернуть мирную жизнь.

Финал фильма противоположен вступлению по локациям, окружающим Айрис. Если в завязке камера талантливого оператора Фермина Торреса находилась в окружении стен полутёмных квартир, то в конце Айрис, держа за руку дочь, выходит из здания в предрассветный мир. Айрис движет надежда, что, несмотря ни на что, в этот раз она сумеет сохранить и свою дочь, и новообретённого сына.

Режиссёр, завершая экранное время своей ленты рассветными часами, даёт надежду и зрителю, благоразумно оставляя возможность для появления сиквела, ведь многим захочется узнать, сумеют ли герои добраться до яхты и смогут ли переждать эпидемию в море, как завещал Луис.