«Присутствие»: сочувствие где-то рядом

Режиссёр и оператор Стивен Содерберг и сценарист Дэвид Кепп ранее уже объединялись, чтобы снять не самую прогремевшую «Кими» с Зои Кравиц. Новоявленный тандем вернулся, чтобы подарить зрителям драму, представленную через тревожный триллер, снятый от первого лица. Полина Николайчук рассказывает, как работает эта деликатная история.
«Присутствие» / Presence (2025)
Режиссёр: Стивен Содерберг
Сценарий: Дэвид Кепп
Оператор: Стивен Содерберг
Продюсеры: Джули М. Андерсон, Кен Мейер, Кори Бэйс, Дэвид Кепп, Эйч Эйч Купер, Гус Густафсон, Клэр Кенни, Самара Левенштейн
Семья с двумя подростками въезжает в новый дом. Мать (Люси Лью) практически игнорирует Хлою (Каллина Лян), недавно пережившую трагедию, отец (Крис Салливан) пытается помочь и прислушаться, чтобы снова собрать семью воедино, а брат Тайлер (Эдди Мэдэй) занят налаживанием собственной жизни. Каждый загружен своими проблемами, пока отношения в семье накаляются, и кажется, что лишь кто-то пятый способен спасти ситуацию.
Что есть триллеры, хорроры и мистические сюжеты других жанров, если не тонкая материя, разделяющая реальность и мир наших снов, грёз, скрытых желаний, кошмаров и душевных ран? Этот мир едва ощутимый, но существует столь же явно, сколь пол, на котором стоят сейчас ваши ноги. И едва ли можно точно определить, что реальнее — повседневная жизнь или внутренний мир, отражающийся в экране во время просмотра страшного жанра.
Стивен Содерберг («Не в себе», «Секс, ложь и видео») — любитель очень камерных и глубоких историй, человек, который предпочитает интеллект шуму, крови, погоням и активному нагнетению саспенса. Даже если всё перечисленное есть на экране, его интересуют человеческие отношения. Режиссёр подарил нам очередной тонкий шедевр — «Присутствие». Вместе со сценаристом Дэвидом Кеппом («Комната страха», «Тайное окно») они создали удивительную вещь, которая не выплёскивает на зрителя всю гамму эмоций, ароматов и интенсивного саспенса, а постепенно обволакивает нас чувством тревоги, пока дыхание совсем не замедляется, зависая в неопределённости.
В первую очередь «Присутствие» — это драма о потере. Хоррор и триллер лишь дополняют её для создания глубины и полноты. Эти жанры позволяют с ювелирной точностью добраться до центра сознания и проникнуть в душу. Содерберг и Кепп практически не используют в своей работе надрыв, и даже музыка почти всегда остаётся нейтральной — задействованы лишь редкие звенящие и гудящие звуки, и то, не всегда ясно, есть ли они на самом деле, или в голове уже разрослась тревога.
Дискомфорт достигается за счёт того самого повествования от первого лица — камера не статично и плавно перемещается, она сотрясается в такт движению человека, позволяя ощутить, что мы будто в чужом теле прямо сейчас находимся в комнате с героями фильма. И всё же создатели не играют в детектив — первостепенной целью становится не раскрытие сущности, обитающей в доме, но наблюдение за тем, что разворачивается под этой крышей.
Идеальный баланс соблюдается между ощущением того самого присутствия и абсолютного безразличия к нему же, как к загадке. Существование в доме чего-то сверхъестественного становится камнем преткновения и источником конфликта для семьи, но абсолютно естественным событием в ходе их повседневной жизни. Мы именно наблюдаем за историей, а не играем в головоломки. За счёт этого создаётся это тревожное, но в то же время максимально комфортное и уютное чувство. Как смерть является частью жизни, так и сущность, от лица которой мы наблюдаем за домом, становится частью этой семьи, а чувства — важным аспектом восприятия «Присутствия».
Стивен Содерберг и Дэвид Кепп не водят зрителя за нос, не играют в извращённые игры «попробуй угадай». Они дают все необходимые данные о жизни каждого члена семьи, а затем мягко и плавно ведут нас по дому, следуя за историей. Мягкие полутона, уютное естественное освещение из окон и тёплый приглушённый свет домашних ламп, приятная клавишная музыка — всё это дополняет едва уловимое чувство горечи.
«Едва» — вообще одно их основных преимуществ картины. В мире скоростной жизни, где всё направлено на рационализацию времени, в мире резкости и грубости, иногда действительно нужно просто время — время замедлиться, подумать и погоревать, пережить свою боль, а не спешить от неё избавиться. Даже насыщенный финал картины, не сжимает горло и пространство, а показывает всё крупными мазками, чтобы весь медленно копившийся внутри саспенс вылился мягко, аккуратно, с желанием вернуться и пройти этот путь заново.