«Заклятье. Наши дни»: Профессия — экзорцист

Максим Бугулов Окт 11, 2017 665

Новинка российского проката — не первый даже в этом году результат сотрудничества американских студий с французскими режиссерами, прославившимися брутальным кино в нулевых. RussoRosso показывает, что нового постановщик Ксавье Жанс смог привнести в знакомую историю об экзорцизме.

«Заклятье. Наши дни» / The Crucifixion (2017)

Режиссер: Ксавье Жанс
Сценарий: Чад Хэйес, Кэри Хэйес
Оператор: Даниэль Араньо
Продюсеры: Леон Клэранс, Питер Сафран и другие
Дистрибьютор в России: «Экспонента» (в прокате с 12 октября)

Бухарестский суд (самый справедливый суд в мире) обвиняет уездного священника и четырех монахинь в убийстве невесты господней Аделины Драгулеску, над которой те проводили обряд экзорцизма. Общественный резонанс доходит до Нью-Йорка и привлекает внимание журналистки Николь Роулинс, имеющей сложные отношения с Создателем. Она убеждает редактора, что должна провести расследование и написать статью, после чего отправляется в родное село убиенной монахини. Но поиски ответов заводят Николь дальше, чем ей хотелось бы.

Ксавье Жансу не впервой обманывать зрительские ожидания. Его «Границу» (2007) клеймили как самый прямолинейный и безыскусный хоррор всей волны французского экстремистского кино. Правда, больше всего в той ленте расстраивал невыносимый клиповый монтаж. В «Разделителе» (2011) Жанс баловался сразу с несколькими сюжетными ружьями, но в итоге подобрал то, что валялось на полу. Зато сделал это с таким натурализмом, что иным становилось дурно. Вот и в фильме «Заклятье. Наши дни» режиссер не изменил себе. Вместо очередной эксплуатации сюжета «Изгоняющего дьявола» (1973) он решил поговорить о вере, вечности и родительской любви. Кино вышло не похожим и на раскидистую франшизу Джеймса Вана, хотя у «Наших дней» продюсер тоже Питер Сафран, а сценаристы — братья Чад и Кэри Хэйес.

Западные критики забросали ленту камнями. Зритель, которого на «Заклятье» приведет лишь нарезка джампскейров и стремных образов, показанных в трейлере, рискует отреагировать так же. Хотя в фильме Жанса хватает резких движений и жутковатых созданий, и даже имеется маслянистый саспенс, ускоряющие сюжет хоррор-элементы кажутся откупом от фанатов жанра. По-настоящему режиссеру интересна лишь история Николь, поэтому он не стесняется вытаскивать эмоциональные переживания героини по любому случаю. Все оттенки ее внутреннего состояния как на ладони: отрицание, скепсис, страх, сомнение, паника… Завершить цепочку вы можете сами, поди не первый раз кино про экзорцизм смотрите.

Раскручивать личную драму журналистки помогают детективные элементы и обстановка. За картинку у Жанса можно не переживать: румынские пасторальные пейзажи, добавляющие в фильм меланхоличной акварели, так и просятся на холст. А декорации медвежьего угла создают дополнительное готическое нагнетание. Журналистка Николь — олицетворение цивилизации в румынской деревушке, где до сих пор в ходу винтажные телефоны, вьючные животные, метлы и национальные одеяния. И, как во всех классических готических историях, повествование развивается неторопливо, чтобы как можно сильнее пропитать зрителя соками чуждой обстановки. Это неплохо работает в сочетании с качественной актерской игрой, отдельными хоррор-приемами и характерным для постановщика вниманием к визуальному ряду. Переходы от расследования Николь к истории Аделины, а затем к снам журналистки выполнены изящными мазками: гладко, художественно, но без лишней вычурности и самолюбования. Правда, флешбэки журналистки преподносятся в классическом ключе, что на контрасте с прочими красивостями ленты вызывает легкую досаду.

Все же «Заклятье. Наши дни» оставляет достаточно пространства для критики. Умеренно вязкий сюжет, лишенный продолжительных динамичных сцен (которых было полно во франшизе «Заклятье»), понравится далеко не всем. Концовка фильма, весьма условно тянущая на звание final showdown, добавляет серости к общему впечатлению. Да и мифология фильма, в которой демон скачет от одного носителя к другому, как блоха, не отличается аккуратностью и порой подставляет взору белые нитки. Это лишний раз обнажает истинные увлечения Жанса: линии Николь и румынских экзорцистов. Кстати, последние выгодно отличаются от своих католических коллег. Они не запятнаны холиварами об индульгенциях, педофилии и дорогих побрякушках. Им не требуется разрешение папы римского на проведение обряда. Для местных батюшек экзорцизм — это не какой-то редкий ритуал, а вполне рутинная и очень тяжелая процедура. И если потребуется проводить этот обряд на ежедневной основе, они стиснут зубы, почешут бороду и будут проводить. Профессия такая. Вот это французскому режиссеру интересно. А секс, демоны и бу-моменты — лишь так, дань жанровым рамкам.

При всех косяках Жанс создал сильную ленту, стоящую в стороне от жанровых аттракционов вроде «Проклятия Аннабель: Зарождение зла» (2017) или «И гаснет свет» (2016). Недостаток оригинальности фабулы Жанс с лихвой компенсирует оригинальностью картинки и крепкой драматургией.