«Не в себе»: Гори всё бледным огнем

В российском прокате идет «Не в себе» — жанровая работа вернувшегося с «пенсии» Стивена Содерберга, целиком снятая на айфон. В новом фильме режиссер признается в любви триллерам от «Ребенка Розмари» до «Мизери».

«Не в себе» / Unsane (2018)

Режиссер: Стивен Содерберг
Сценарий: Джонатан Бернштайн, Джеймс Грир
Оператор: Стивен Содерберг под псевдонимом Питер Эндрюс
Продюсеры: Джозеф Маллок, Кори Бэйс и другие
Дистрибьютор в России: Fox (в прокате с 29 марта)

Девушка с проницательным взглядом и острым языком пытается превозмочь обстоятельства — эту сюжетную рамку Стивен Содерберг использовал не раз. От задумчивой героини «Секса, лжи и видео» (1989) или девушки-ракеты Эрин Брокович до расчетливых интеллектуалок из только что вышедшей «Мозаики» его героини воюют с подчеркнуто мужским миром власти и эксплуатации. Со временем фильмы Содерберга повествовательно усложнились, стали проще в производственном плане и наконец помрачнели. «Не в себе» — новое страшно красивое кино о героине эпохи #MeToo, снятое на главный артефакт этой эпохи — смартфон Apple.

Жертва сталкинга Сойер Валентини (Клер Фой) меняет город и работу. Она пытается жить по-новому, но не выходит: рабочие контакты не клеятся, мама не верит, что все хорошо. На свидании со случайным парнем из «Тиндера» девушке мерещится поклонник-маньяк. Не медля Сойер идет к психологу, и тут начинается самое интересное: без объяснений, кроме «нужно было смотреть, что подписываете», девушку кладут в палату с шизофрениками.

Рябящий цифровой ультрамарин на первых кадрах усиливает реплика: «Я люблю, когда ты в синем». Кто и кому это говорит — сразу непонятно и прояснится нескоро. Сюжет развивается по одной линии: сталкер преследует Сойер, — но повествование все время трещит и образует пустоты. Если взглянуть под одним углом — мошенники пичкают героиню сильнодействующими веществами, а если под другим — Сойер закатывает истерики, как буйный больной. Ракурсы помогают повествовательной неразберихе: орудующий айфоном Содерберг то прижимает зрителя щекой к столу или больничной койке, то подвешивает где-то под потолком. Камера постоянно трясется и кружится вокруг Сойер, что провоцирует ассоциации с методами лечения «острой мании» у женщин в знаменитой Бетлемской королевской больнице, более известной как Бедлам: пациенток привязывали к подвешенному к потолку стулу и по несколько часов быстро вращали до головокружения и рвоты. Во время просмотра «Не в себе» от тряски и интриги «это всё взаправду?» быстро начинает мутить. И вот зритель уже сходит с ума и злится на пару с героиней, пока жуткий поклонник подбирается все ближе. В этой параноидальной реальности каждое движение производит взрыв. Чего только стоит крупный план играющего сталкера Джошуа Леонарда, наблюдающего за Сойер и ее полуволшебным другом Нейтом: одно легкое движение надбровной дуги — и граница безопасного расстояния с жертвой стерта.

Тема газлайтинга проходит сквозь фильм яркой синей нитью, а в финале переворачивается с ног на голову. Чем сильнее давят на Сойер, тем большую силу она обретает. И бывший ненадежный повествователь внезапно начинает кроить собственную реальность при помощи заточенной ложки. Недаром героиня бросает в обидчика названием своей любимой книги: это «Бледный огонь», роман-лабиринт Владимира Набокова про овладение чужим сознанием и множественную реальность. «Не в себе» сильно напоминает набоковскую технику постановки повествования под вопрос: личности Сойер и ее преследователя сомнительны вплоть до последней сцены. Но настоящий ужас Содерберг творит, конечно, средствами кино. Режиссер устраивает зрителю лихие жанровые качели от психологического триллера к слэшеру и назад, соединяя стилистики фильмов разных десятилетий в современной цифровой картинке.