«Реликвия»: Я убила свою маму

Австралия и Новая Зеландия все чаще мелькают на радарах любителей жанрового кино: Дженнифер Кент, Джастин Курзель – в этом году отряд земляков пополнился еще одним именем, постановщицы-дебютантки Натали Эрики Джеймс. Премьера ее первого фильма «Реликвия» успешно прошла зимой на фестивале «Сандэнс» и спустя полгода добралась до онлайн-платформ.

«Реликвия» / Relic (2020)

Режиссер: Натали Эрика Джеймс
Сценарий: Натали Эрика Джеймс, Кристиан Уайт
Оператор: Чарли Саррофф
Продюсеры: Джейк Джилленхол, Рива Маркер, Анна МакЛэйш

«Разве не так работает: сначала мама меняет подгузники тебе, а потом ты ей?» — очередной цикл взаимоотношений отцов и детей вот-вот замкнется. Кей (Эмили Мортимер) вместе со своей дочерью Сэм (Белла Хиткот) едет на поиски матери — та несколько дней как пропала, и участливые соседи забили тревогу. То ли старушка заперлась и не открывает незнакомцам, то ли заплутала в лесах вокруг, то ли… фантазия обеспокоенных родственников дорисует любую ужасающую картину.

Но детективом сюжет только притворяется на первых порах, чтобы начать крутить веретено поколенческих взаимоотношений. Невесомый спойлер: бабушка найдется еще в первой трети фильма (пусть и скроет причины исчезновения), но страхи не отступят, а возьмут трех дочерей в плотное кольцо.

Родственные отношения у жанров в фильме Натали Джеймс проще, чем у ее героинь. Семьей в «Реликвии» становятся драматическая линия с привкусом слоубернера и в некоторой степени классический (а кому-то набивший оскомину) страшный дом с привидениями. Помимо всяческих скрипучих половиц и взбесившейся в ночи стиральной машинки дебютантка Джеймс ищет страшное в простых, но неизбежных вещах. Деменция, трещины старческого рассудка, дом престарелых, сиделки, стикеры с напоминаниями, расклеенные по дому – все то, что поджидает однажды каждого, но о чем говорить не принято.

Простая, но точная метафора равняет увядание человека с гниющим домом, полным коридоров без выхода подобным старческому блуждающему рассудку. Страх перед родным, который становится чужим, ужас медленного наступления смерти, чувство утраты и флер печальной любви – Джеймс нашла осязаемое, пускай местами и излишне прямолинейное визуальное отражение внутреннего морока. Там, где смысловой фундамент прост и прозрачен, каркас фильма удерживает фактура и ощущение телесности и шершавой тактильности. Поэтам (а в фильме Джеймс точно есть нечто поэтическое) не привыкать изображать старение осенней пасторалью: дождь, свинцовое небо, желтые листья в бассейне, запотевшие окна, плесень и вода, подтеки на стенах, гул трубопровода и застывший воск – все это по каплям и штрихам наполняет блеклыми красками полотно утраты. В центре замершей жизни гниющее сердце старушки – пятно, неотвратимо захватывающее тело и по усмотрению времени передающееся по наследству.

Не название страха по имени, а именно это ощущение локальной трагедии (жизнь и смерть, как насекомое, застывшее в янтаре) компенсирует некое жанровое прямодушие «Реликвии». Натали, будто выпускница киношколы, сдает экзамен ремесла по учебнику Джеймса Вана: стоит дню смениться ночью, как все начинает гудеть, скрипеть, падать и открываться. Но этот бесконечный рокот дома и наследственного проклятия глохнет в простой и понятной болезненности вынужденного расставания. С другой же стороны, не смотря на общую интонацию с картинами Ари Астера, Роберта Эггерса, Дэвида Роберта Митчелла и выше упомянутой Дженнифер Кент, на Натали Джеймс пока сложно вешать однозначные ярлыки и сажать ее к ним за одну парту. Тем интереснее следить за дальнейшей фильмографией постановщицы.