Нацисты, капиталисты и токсичное солнце: Жанровые сериалы весны – 2020

Среди жанровых сериалов этой пандемической весны мы выбрали вот такую пятерку. Каждое шоу рекомендовать не станем, но уж точно опишем.

«Охотники» / Hunters

Джона просыпается посреди ночи, спускается на первый этаж и видит, как мужчина в шляпе стреляет в его любимую бабушку. Зацепок нет, подозреваемых тоже, так что уголовное дело обречено. На похоронах к пареньку подсаживается старик Майер Оффермен (Аль Пачино), который утверждает, что хорошо знал погибшую, и предлагает осиротевшему Джоне помощь. Вскоре она ему действительно оказывается нужна: во время самостоятельного поиска убийцы подросток случайно попадает в полицию, и Оффермен вносит за него внушительный залог. В своем роскошном особняке он рассказывают Джоне правду. Бабушку-еврейку убил один из нацистов, по следам которого шел секретный отряд иудеев-мстителей, возглавляемых самим Майером, и теперь он зазывает юнца вступить в современных «Бесславных ублюдков», ищущих злобных немцев по всей Америке.

Зачин «Охотников», к которым приложил руку Джордан Пил, звучит дико, да и первые серии идеально развивают странный концепт, обреченный стать хлестким злободневным эксплотейшном. В отряде Майера числятся два старика, афроамериканка, неудачливый актер, ветеран Вьетнама и монашка. Насколько разнороден коллектив, настолько разнородна и форма шоу: то и дело в повествование вплетаются сцены из мюзиклов, военные флешбэки, отсылки к поп-культуре, элементы блэксплотейшна, нациплотейшна и прочие несочетаемые в рамках нескольких соседних серий решения. Нацисты привычно гипертрофированные. В воспоминаниях жертв они играют в шахматы из пленников, а в настоящем времени планируют разлить отраву по пищевым сиропам и уничтожить половину янки. Иудеи тоже спуску не дают: отследив очередного фрица, вламываются к нему в дом и устраивают пытки. Гипербола на гиперболе, китч ради китча — не этого ли ждали фанаты жанра? Не совсем.

После резвых первых серий история начинает безжалостно закольцовываться и повторять саму себя. Шаблон «найти нациста — силой выбить из него информацию — использовать данные для поиска более статусного фрица» исчерпывается через пару эпизодов. И, что хуже, вскоре «Охотники» теряют всякую самоиронию и становятся чуть ли не драмой о травме холокоста. Характеры-маски неожиданно (и непонятно зачем) в рамках типичной жанровой истории то и дело начинают вещать о своих комплексах и страхах.

«Охотники» и без того утомляли размашистым хронометражем (почти все серии идут минимум час, а самая длинная — полтора), но к середине, когда дерзкая месть военным преступникам сменяется на однообразную рефлексию жертв, сериал становится совершенно невыносимым. Впрочем, завершение сезона оставляет надежду на лучшее: тут и дурацкий твист, и смерти ключевых героев, и абсурдный нацистский заговор. А еще, уж простите за очевидный спойлер, — Адольф Гитлер. Вот кто-кто, а он точно должен прервать череду однообразных слезливых бесед.

«50 штатов страха» / 50 States of Fright

Недавно во всем мире (Россия — исключение) запустился неоднозначный, но любопытный стриминг-сервис Quibi. Его незамысловатый концепт заключается в том, что все серии эксклюзивных шоу длятся не больше 10 минут — чтобы подписчик мог занять себя во время дороги на работу или домой. Для хоррора формат короткометражного кино — как родной, поэтому идея пригласить мастеров жанра и дать им возможность рассказать мини-истории о мифах и легендах каждого штата Америки казалась беспроигрышной. Тем более когда флагманами выступают ветераны Сэм Рэйми и его брат Айван.

Моментальная оговорка — Quibi, к сожалению, выбрали легкий путь. Соблазнительное решение делать серии по 5-10 минут оказалось кликбейтным. Режиссеры отвечают не за один конкретный эпизод, а снимают целые блоки по 2-3 выпуска. Несложные математические расчеты дают понять, что настоящая длительность истории (допустим, 25-30 минут) ничем не отличается от формата какого-нибудь «Калейдоскопа ужасов». Разница лишь в том, что там серия состояла из двух тридцатиминутных коротких метров. Может показаться, что невелика беда, однако это хитрое решение напрочь разрушает интересную форму и оставляет шоу в рамках привычных хоррор-альманахов.

Но даже если смотреть на «50 штатов страха» как на стандартный альманах, тесно связанный с американской культурой, разочарования едва ли можно избежать. Серия Рэйми, где Рэйчел Броснахэн напяливает золотой протез, быть может, и задает нужный тон (хотя будем честны — это одна из худших работ мастера), но все истории дальше недостаточно уникальны и слишком абстрактны для репрезентации уникальных национальных мифов. Сектанты, бигфуты, наконец, религиозные мексиканцы — нетрудно представить, как раскроют эти темы в каждой из серий. Хотя последнему сегменту нужно отдать должное: пожалуй, единственный из всей серой массы эпизод Эдуардо Санчеса в формате полицейского мокьюментари по-олдскульному хорош. Но в целом редко когда хоррор-альманахи бывают целостными и равномерно интересными — вот и у «50 штатов страха» не вышло.

«Страшные сказки: Город ангелов» / Penny Dreadful: City of Angels

Из викторианской Англии «Страшные сказки» отправляются в знойный Лос-Анджелес. На этот раз обойдемся без Дракулы и доктора Джекилла: в американо-мексиканском фольклоре хватает своих героев. Вот, например, богиня смерти Санта Муэрте, которая противостоит зловредной хитрой Магне. Именно их конфликт сказывается на быте испорченных людишек: страсти в городе накаляются, гринго выступают против чиканос. Кажется, это место ожидает одно из самых масштабных столкновений, да еще и нацисты затевают что-то зловещее — как-никак, рубеж Второй мировой.

Спин-офф знаменитого сериала — грамотная, но крайне утомительная стилизация. В центре сюжета оказываются молодой мексиканский коп и его напарник еврей, которые расследуют жестокое убийство белых американцев и пытаются раскрыть другие секреты теневой жизни Лос-Анджелеса. А раскрывать есть что: вот-вот на месте жилых районов построят магистраль, нацистская свастика постоянно мелькает на разных митингах, да и Магна то и дело подначивает мэрию и простых мексиканцев схлестнуться в кровавой войне. Классические нуарные приемы и ходы здесь смешаны с мифологией, тесно связанной с бытом Америки 1930-х. Расизм, капитализм, телевангелизм и эпоха Трампа, к которой сериал явно отсылает, в «Страшных сказках» занимают особое место.

Но складывается ощущение, будто это лишь посредственное использование уже отживших мотивов. Ту же стилизацию с кивком в сторону современной Америки представляли из себя более оригинальные «Охотники», а мексикано-американские конфликты и в кино, и в сериалах с таких ракурсов были показаны множество раз. «Страшные сказки» существуют в культурном вакууме, где повторяться — и даже делать повторы сюжетообразующими — нестрашно. Оно, может, и нестрашно, а для некоторых зрителей и вполне удобоваримо, но любителям нуара и детективов смотреть здесь точно не на что.

«В ночь» / Into the Night

В кабину одного из лайнеров врывается чудаковатый мужчина с ружьем наперевес. Нервно размахивая стволом, он вынуждает пилота подняться в воздух вместе с несколькими пассажирами. Но полет в Москву, куда изначально все собирались, должен быть отменен: горе-террорист, который на деле оказывается работником НАТО, открывает экипажу страшную тайну. В Солнце что-то изменилось, и теперь его лучи стали смертельными для человека. Чтобы выжить, необходимо путешествовать в ночи и отправляться в те страны, в которых утро еще не наступило. Топлива все меньше, а самолет с каждым новым рейсом становится все больше похож на развалюху из «Крутого пике».

Бельгийский сериал изначально планировался как экранизация киберпанк-романа Яцека Дукая о жизни людей, оцифровавших свое сознание и живущих в кибернетической реальности. Изменения в адаптации, как нетрудно заметить, колоссальные. Никакого киберпанка и роботов в шоу не осталось, да и по масштабам все скромнее. Большую часть времени здесь придется наблюдать за междоусобицами на воздушном Ноевом ковчеге, где обосновались истовые христиане и мусульмане, преступники и матери-одиночки. Разброс характеров для герметичного триллера крайне удобный, но ничуть не искусственный, а все конфликты любопытно отражают проблему европейской мультикультурности.

Это, может быть, не самое оригинальное шоу на свете, но его концепт определенно завораживает. Бегство от солнечных лучей по всем точкам земного шара — идеальный сюжет для всех засидевшихся дома. И вроде действие напряженное (помимо внутренних врагов, разумеется, находятся внешние), и интрига развивается мастерски, но финал с заделом на продолжение — решение крайне сомнительное. «В ночь» и отличался от стандартной апокалиптики тем, что, во-первых, предлагал уникальный сеттинг постепенно разваливающегося самолета, летающего над погибшим миром, а во-вторых, устраивал непредсказуемый survival-триллер. Что будет, когда кабину аппарата поменяют на бункеры, — неизвестно, но, скорее всего, ни к чему хорошему это не приведет.

«Проклятые фильмы» / Cursed Films

Из-за цифровизации и обилия каналов информации понятие «проклятый фильм», которое стало популярным после выхода картин вроде «Изгоняющего дьявола» и «Омена», постепенно исчезает со страниц желтой прессы. Проклятыми принято называть фильмы, производство которых связано со смертями участников или несчастными случаями на съемочной площадке и за ее пределами. Например, две актрисы из «Полтергейста», по мнению многих фанатов жанра, умерли из-за проклятия, которое возникло из-за использования настоящих скелетов индейцев, а актеры из «Омена» чуть не погибли в авиакатастрофе перед съемками. Случайности, которые в любом другом случае восприняли бы проще, вокруг хорроров часто образуют метаконтекст — и это довольно любопытное явление.

Документальный мини-сериал Джея Чила анализирует феномен именно такого кино. Пять коротких серий рассказывают про «Изгоняющего дьявола», «Полтергейст», «Омена», «Ворона» и «Сумеречную зону» — фильмы, история которых окутана зловещими тайнами и странными совпадениями. Формат говорящих голов не всегда эффектен, а часто и вовсе утомителен, но в этом шоу максимально оправдан. Свои теории высказывают не только причастные к созданию бессмертной классики (среди них — Кейн Ходдер, Ричард Доннер, Линда Блэр и многие другие), но и экзорцисты, ученые, священники и кинокритики. Впрочем, такой набор персоналий вносит сумятицу. Поначалу сериал мечется от мистики к рациональному осмыслению проблемы и обратно, но чем дальше развивается история проклятых фильмов, тем очевиднее становится ключевой тезис Джея Чила. Его проект вряд ли расскажет много нового о создании классики — фанаты и сами все об этом знают. Подробно разъяснять социальную сторону вопроса он тоже не будет — уж слишком мало времени и слишком много историй. «Проклятые фильмы» — это прежде всего групповой портрет людей, переживших тяжелые потрясения и пытающихся по-своему справиться с болью, а уже потом — энциклопедическая документальная работа о хорроре.

Поэтому и все теории, объясняющие трагические совпадения, оказываются еще одним способом борьбы с жестокой реальностью. Мы бежим от своих повседневных страхов в кинотеатры, где в абсолютной темноте нам показывают о борьбе добра и зла, но, выйдя из зала, продолжаем сталкиваться с обыденностью и тленностью даже в историях создания наших любимых картин. Самое простое — придать этому религиозное значение. Смириться с тем, что во всем кроются происки Сатаны или злых духов. Хотя, пожалуй, самое верное здесь — просто принять утрату.

Но «Проклятые фильмы» хороши не только лиризмом. Последняя серия, повествующая о «Сумеречной зоне» и бескомпромиссном демиурге Джоне Лэндисе, красиво завершает магистральную линию о смирении со смертью. Пока очевидцы рассказывают о халатности режиссера и продюсеров, из-за которой на съемочной площадке актера и двоих детей разрубило лопастями вертолета, в повествование то и дело встраивается Ллойд Кауфман в женском наряде. Он появляется в серии не просто так: студия Troma всегда работала на высшем уровне безопасности и делала все, чтобы трюки и эффекты не угрожали никому из съемочной группы. Кауфман разражается тирадой о безразличии авторов и о том, что кино не стоит человеческих жертв. Времена меняются, медиа — тоже, но понятие «проклятые фильмы» исчезает не только из-за того, что люди стали больше знать. Это происходит и потому, что кинопроизводители все больше понимают, что человеческая жизнь важнее искусства. Проклятие разрушено — перекладывать вину больше не удастся.

Читайте также:

• Вампиры, титаны, маори: Жанровые сериалы прошедшей зимы
• Сериал Алекса Гарленда «Разрабы»: За и против