Фетиши: болезненные изменения удовольствия

Как однажды заметил Стивен Кинг, «секс всегда остаётся движущей силой фильмов ужасов». Мастер знал, что говорил: будучи жанром, построенным вокруг трансгрессии, хоррор по мере своего развития всё чаще и глубже касался различных форм перверсивной сексуальности. В этом смысле хоррор и фетиши — категории, идеально дополняющие друг друга. Дмитрий Соколов в специальном гайде для RussoRosso рассказывает о наиболее ярких и значимых образцах жанра, посвящённых широкому спектру секс-девиаций — от всем привычных вампиризма и некрофилии до актротомофилии и спектрофилии.

«За пределами тьмы» / Buio Omega, 1979

Прежде чем рассказывать о наиболее примечательных фильмах, исследующих темы фетишизма и болезненной сексуальности, стоит сказать пару слов о специфике отображения этой темы в хоррор-кинематографе вообще. На протяжении первой половины ХХ века хоррор развивался в условиях достаточно жёсткой цензуры, господствующей едва ли не на всех ключевых рынках, от США и Великобритании до Испании, Италии и Франции. Какие-либо нетрадиционные, или маргинальные (а тем более патологические) формы сексуальности не могли быть репрезентированы в кино, либо изображались лишь смутными намеками.

Ситуация начала стремительно меняться лишь на стыке 1960-х и 1970-х, когда в США и странах Западной Европы начали падать цензурные барьеры, и грани дозволенного на экране расширились до невообразимых еще совсем недавно пределов. Первые резонансные фетиш-хорроры возникают именно тогда, в эпоху расцвета эксплотейшна и сексуальной революции. Всё, как и говорил классик: свобода изображать секс вдохнула в жанр новую жизнь.

Начать можно с некрофилии — одного из самых отталкивающих, но в то же время классических фетишей. Уже в начале 1970-х выходит «Сладкое убийство» — дебют Кёртиса Хэнсона (будущего режиссёра «Секретов Лос-Анджелеса» и «Восьмой мили»), в котором одинокий красавчик обнаруживает, что он чувствует себя комфортно лишь в постели с мёртвыми женщинами. Хотя по стилистике «Сладкое убийство» выглядит, как добротный (пусть местами и неказистый) эксплотейшн про маньяка-извращенца, Хэнсон добавил в сценарий достаточно психологизма, чтобы вся история не выглядела дешёвой калькой с «Психо» — хотя, разумеется, у главного героя тоже проблемы с матерью. Но решает он их здесь… скажем так, немного иначе.

«За пределами тьмы» / Buio Omega, 1979

Ещё один приметный некро-хоррор того времени — «За пределами тьмы», который, однако, не строится целиком вокруг некрофилии, а представляет собой скорее трагическую историю болезненной любви. Сюжет о гробовщике Франческо, внезапно потерявшем свою невесту Анну, конечно, наполнен врезающимися в память сценами — чего стоит хотя бы последний секс Франческо с Анной за мгновения до её смерти. Но в центре внимания здесь исследование психологии любовной одержимости: Франческо не в силах забыть Анну, и превращает части её тела в экспонат, используя свой талант похоронных дел мастера. Уже в конце 1980-х Йорг Бутгеррайт обратится к похожей теме в своем «Некромантике» – самом известном и культовом некрофильском хорроре. Правда, в его фильме господствует поэтика сюрреализма, переходящая в чистое безумие, а секс с мёртвыми телами выглядит как радикальный перформанс, нарушающий все возможные границы.

«Мертвячка» / Deadgirl, 2008

Самое любопытное в этом фетише, пожалуй, не редкость фильмов на подобную тему, а, напротив, ощутимое их разнообразие. Элементы некрофилии легко можно найти в очень разных жанровых работах — от андеграундного «Сингапурского слинга», где главная героиня спит в постели с мёртвым отцом, до куда более мейнстримного «Возвращения живых мертвецов 3», превращённого Брайаном Юзной в любовную историю с участием зомби. Пожалуй, один из самых интересных некро-хорроров последних лет — «Мертвячка», в котором двое друзей обнаруживают в подвале заброшенной больницы прикованную к столу мёртвую девушку. Из простой завязки сценарист Трент Хаага вытащил драму о крахе дружбы и жажде сексуальной власти — темы, которые далеко не в каждом оскароносном фильме удаётся исследовать настолько ярко и глубоко.

«Психо» / Psycho, 1960

Ещё один классический фетиш — вуайеризм — был одним из немногих, которые исследовались ещё в подцензурном кинематографе. Достаточно вспомнить «Окно во двор» или «Психо», в котором Норман Бейтс наблюдает за своей гостьей сквозь аккуратно спрятанный глазок в стене. Правда, обычно вуайеристская тема чаще использовалась в триллерах, чем в хоррорах, вроде «Подставного тела» или «Бритвы» Брайана де Пальмы (последний насыщен огромным количеством сцен, где камера бесстыдно скользит по телам жертв убийцы, изучая их перед смертью). Здесь стоит отметить ныне подзабытый, но важный для жанра фильм Майкла Пауэлла «Подглядывающий», весь сюжет которого строится вокруг вуайеризма. Замкнутый молодой человек преследует и убивает женщин, снимая весь процесс на камеру — ход, опередивший время лет на тридцать, если не сорок. Но «Подглядывающий» важен не только одной этой находкой: сценарий здесь отлично сочетает элементы прото-слэшера и драмы, показывая главного героя не карикатурным психопатом-убийцей, а глубоко травмированным человеком, неспособным достичь близости с окружающими.

«Елена в ящике» / Boxing Helena, 1992

Из более экзотичных фетишей, отражённых в кинематографе, вспоминается, например, акротомофилия — влечение к людям с ампутациями. Самая известная работа на эту тему — боди-хоррор «Елена в ящике». Получивший в свое время премьеру и номинацию на приз жюри на «Сандэнсе» фильм рассказывает о хирурге, который похищает женщину, в которую влюблен, и затем ампутирует ей ноги. Другой фильм на смежную тему — «Что ни день, то неприятности», снятый Клер Дени. Там, правда, тема ампутаций пересекается с каннибализмом, но мы знаем, что жанровые границы в хорроре зачастую условны. Любопытно, что рискованная тема секса с ампутантами изредка проникает даже в мейнстримное кино: так, в нескладном, но местами любопытном закосе под неонуар «Я знаю, кто убил меня» с Линдсей Лохан присутствует полноценная эротическая сцена с героиней, у которой ампутировали ногу.

«Существо» / The Entity, 1981

Влечение к бестелесным сущностям (спектрофилия) — ещё один неплохо исследованный в жанровом кинематографе фетиш. Если оставить за скобками ванильное «Привидение», то вспоминается отличный мистический триллер Сиднея Дж. Фьюри «Существо», рассказывающий о домохозяйке, которую регулярно насилует призрак. Анджей Жулавски, классик европейского и польского кино, тут заслуживает упоминания хотя бы за счёт своей знаменитой сцены из «Одержимой» с Изабель Аджани в метро. Ещё один культовый фильм 1980-х, вскользь затрагивающий эту, равно как и вуайеристскую, тему — «Жидкое небо» (1982) Славы Цукермана, главная героиня которого убивает людей, занимаясь сексом с ними — пока за нею наблюдают бестелесные пришельцы, собирающие эндорфины.

«Мартин» / Martin, 1976

Последний крупный фетиш, присутствующий во множестве хорроров — вампиризм. Уточним, что в данном случае речь идёт не столько о влечении к виду крови, сколько о желании быть вампиром либо получить укус вампира, что лишь косвенно связано с фетишем на кровь. Эмблематичный фильм здесь — «Мартин» Джорджа Ромеро, тонкое и бескомпромиссное исследование отчуждения, встроенное в сюжет о тинейджере, считающем себя вампиром. Другой заслуживающий внимания фильм, поднимающий те же темы, но в современном контексте — «Трансфигурация». Здесь влюблённая парочка подростков исследует феномен вампиризма на фоне собственного взросления — и пробуждения первых чувств, как романтических, так и сексуальных.

Перечисленными фетишами дело, конечно, не исчерпывается. Так или иначе, едва ли не каждый хоррор затрагивает темы садомазохизма и влечения к боли вообще (алголагнии), не говоря уже о фильмах, посвященных одержимости теми или иными предметами (объектофилия). Подобно фобиям, фетиши составляют неотъемлемый компонент хоррора — и столь же неотъемлемо они связаны с вопросом о том, где заканчивается норма и начинается девиация.