Соблюдайте карантин: Топ-8 фильмов о вирусах и эпидемиях
2697По-настоящему пугающие вещи не нужно придумывать искусственно. И среди прочих реалистичных кошмаров болезни разной степени изученности и излечимости — один из самых популярных мотивов в жанровом кино. Мы собрали список лучших фильмов про массовые заражения, обойдясь без универсальных пилюль вроде Содерберга и Гиллиама.
«Паника на улицах» / Panic in the Streets
(реж. Элиа Казан, 1950)
До того как раскрыть многогранность Марлона Брандо в «Трамвае “Желание”» (1951), Элиа Казан снял триллер про жесткие дедлайны и чуму. В порту Нового Орлеана находят труп зараженного нелегала, и теперь у полиции и министерства здравоохранения есть 48 часов, чтобы поймать убийц, а заодно привить всех, с кем те могли контактировать, — от китайского кока на корабле контрабандистов до повара в греческом ресторане, куда убийцы заглядывали на кебаб из баранины.
От классического нуара Казан взял напряженную обстановку и динамичность и сбавил темп только ради полицейско-бюрократических препирательств и нескольких семейных сцен. Они добавлены ради акцента на том, что героем движет не только чувство долга, но и страх потерять самое дорогое в возможной катастрофе. Длинные тени, густые контрасты и актерскую игру оценили не только зрители: «Паника на улицах» была награждена венецианским Золотым львом и «Оскаром» за лучший сценарий. Интересно, что в том же 1950 году фильм с похожим сюжетом снял Эрл МакЭвой («Убийца, запугавший Нью-Йорк», спойлер: ), но о взаимных претензиях создателей история умалчивает.
«Последний человек на Земле» / The Last Man on Earth
(реж. Убальдо Рагона, Сидней Сэлкоу, 1964)
Первая экранизация романа «Я — легенда» Ричарда Мэтисона, она же — та самая, от которой писатель официально отрекся: из-за большого количества отклонений от сюжета Мэтисон потребовал заменить его имя в титрах на «Логан Свансон».
Все начинается как меланхоличный фильм о повседневности с поправкой на постапокалипсис. Камера бесстрастно следует за главным героем, пока он запасается провиантом в безлюдных магазинах, закапывает трупы зараженных, увешивает свой дом чесноком и засыпает под граммофон, заглушающий вопли с улицы. А теперь представьте, что все это делает Винсент Прайс, и прибавьте к происходящему на экране фирменный закадровый голос, флешбэки из «здоровой» жизни и панические кадры начала конца.
Если кто-то уже начал мысленно сравнивать фильм с экранизацией 2007 года, то вот ответы на главные вопросы: да, собака будет, и да, все пойдет прахом после встречи с женщиной. Но главное отличие экранизации 1964 года — открытый вопрос о том, кто действительно имеет право вешать ярлык «иного» в новом мире.
Ромеро признавался, что сцену осады здания, да и саму фирменную зомби-походку для «Ночи живых мертвецов» (1968) он подсмотрел в этом фильме. Другой бонус для общего развития — это локации, по которым можно изучать итальянскую архитектуру XX века (например, в одной из знаковых сцен в кадр попал Квадратный Колизей).
«Дьявольский микроб» / The Satan Bug
(реж. Джон Стёрджес, 1965)
Cайфай от режиссера вестерна «Великолепная семерка» (1960). Из сверхсекретной лаборатории биологического оружия украдены капсулы с новым вирусом под названием «сатанинский жук» (ну и пара ампул со штаммом ботулина — оптом дешевле). Неизвестные воры требуют закрыть лабораторию и прекратить все исследования, показательно выгуливают «жука» во Флориде и следующим обещают уничтожить Лос-Анджелес. Если, конечно, спецслужбы не успеют поймать их раньше.
«Дьявольского жука» явно снимали с оглядкой на популярные шпионские фильмы: даже начальные титры отдают Джеймсом Бондом, а саундтрек писал Джерри Голдсмит — композитор, в огромном послужном списке которого есть сериал «Агенты А.Н.К.Л». В фильме Стёрджеса нет ошеломляющих поворотов сюжета, расковырять подтекст тут тоже вряд ли удастся, да и в целом действие иногда балансирует на грани пародии. Но, справедливости ради, никто и не заикался о серьезности. Это незамысловатое приключенческое кино с мужчинами в плащах, драками в вертолетах и техниколоровскими цветами, разве что разговоров местами многовато.
«Безумцы» / The Crazies
(реж. Джордж Ромеро, 1973)
Говоря об эпидемиях в кино, сложно обойти стороной Джорджа Ромеро. После «Ночи живых мертвецов» отец зомби выпустил еще два фильма, которые оставили его на грани разорения, — пощады не было ни от зрителей, ни от критиков. На съемки «Безумцев» Ромеро удалось собрать всего 275 тысяч долларов, но ставки были куда выше. По сюжету секретное биологическое оружие случайно попадает в систему водоснабжения небольшого американского городка. Зараженные сходят с ума и деградируют до агрессивных дикарей, город наводняют военные в белых химзащитных костюмах, правительство не исключает возможность сброса на очаг заражения ядерной бомбы.
В никсоновской Америке фильм о военном произволе бил по самым больным мозолям уставшей общественности. Но если атмосфера паники, паранойи и анархии стала сильной стороной, то ограниченный бюджет неизбежно сказался на спецэффектах и картинке в целом. Так что по достоинству фильм оценили далеко не сразу: увы, кассу он не собрал.
Но именно после «Безумцев» Ромеро заметил продюсер Ричард П. Рубинштейн. За всеми провалами он увидел в постановщике все того же автора «Ночи живых мертвецов», который не утратил оригинальное видение жанра. Ставшая культовой ромеровская зомбиада появилась на свет именно в сотрудничестве с Рубинштейном.
«Лихорадка» / Cabin Fever
(реж. Элай Рот, 2002)
Кто-то из критиков назвал дебютный фильм Элая Рота смесью «28 дней спустя», «Мухи» и «Тупого и еще тупее». Как минимум, мимо пробегала еще и обезьяна из «Живой мертвечины», да и в целом в этом вареве часто всплывают ошметки фильмов 1970-х–80-х.
Группа подростков, с ходу легко классифицируемых по традиционным типажам, приезжает на отдых в безымянную глушь. Вдруг из леса вываливается покрытый язвами мужик, просит о помощи, но дети паникуют и поджигают его. Тут все могло бы пойти в русле фильмов про загробную месть или противостояние реднеков и городских, но мужик снова скрывается в лесу и вскоре падает в озеро, на котором завязана местная система водоснабжения.
Дальнейшее развитие сюжета довольно предсказуемо, но, кажется, именно этого эффекта Рот и добивался. В принципе «Лихорадка» вливается в волну подростковых хорроров конца 1990-х — начала 2000-х, но выделяется утрированной кровавостью и своеобразным юмором. Беготня персонажей, не способных принимать адекватные решения то ли из-за гормонов, то ли из-за паники, иногда скатывается в гротескную клоунаду. Хорошо это или плохо — вопрос вкуса.
«Антивирус» / Antiviral
(реж. Брэндон Кроненберг, 2012)
Брэндону Кроненбергу наверняка пришлось приложить в два раза больше усилий, чем любому другому дебютанту. Учитывая, что работать он решил в примерно том же жанре, что и его культовый отец, сравнений было не избежать. Тем не менее, первый же его фильм попал в каннский список в номинации «Особый взгляд» (интересно, что в том же году Дэвид Кроненберг боролся в Каннах за главный приз с «Космополисом»). Но отцовская школа у Кроненберга-младшего все равно чувствуется.
Действие происходит в недалеком будущем, где фанатизм выведен на новую ступень: теперь прогресс позволяет не только заполучить автограф или вещь своего кумира, но и купить инъекцию с его болезнями. Высокая цена неизбежно приводит к появлению черного рынка, «сырье» для которого поставляет один из сотрудников компании-монополиста. Все идет по четко отлаженной схеме, пока многостаночник не вкалывает себе неизвестное заболевание, от которого умерла актриса-донор. Действие переносится в симпатично некомфортное бодихоррорное зазеркалье, где постепенно все сложее отличать галлюцинации от реальности. Отдельно стоит упомянуть Калеба Лэндри Джонса в главной роли, колоритная внешность которого и без грима дает ощущение перехода человека в какой-то новый вид. Вообще акцент на телесности в фильме с таким сюжетом вполне ожидаем, как и то, что именно на этом моменте подадут голос фамильные традиции: иглы, входящие в кожу крупным планом, и куски искусственного мяса вызывают некоторое дежавю, но пока все слишком стерильно, да и самоиронии временами остро не хватает.
«Оно приходит ночью» / It Comes at Night
(реж. Трей Эдвард Шульц, 2017)
Пример того самого постхоррора, о жанровых особенностях которого до сих пор не могут договориться. В условиях эпидемии Шредингера (она есть, но остается за кадром) выжившей семье приходится жить по очень строгим правилам: без противогаза не выходить, запирать каждую дверь, но главное — никаких чужаков. Этот новый порядок рушится, когда последний из его постулатов приходится преступить. Другая семья, оказавшаяся в фамильной «крепости» в обмен на продовольствие, приносит нечто большее, чем опасный штамм.
Упор в «Оно приходит ночью» сделан не на чувства первого порядка, а на более глубинные проблемы: кризис доверия, страх потерять авторитет, сдвиги в моральных нормах. И если в случае с конфликтом «свой-чужой» все лежит на поверхности, то конфликты, возникающие внутри своей же семьи, традиционно неочевидны. По сути тон всего фильма задает первая сцена, в которой убивают предыдущего семейного патриарха, пораженного то ли новым вирусом, то ли запущенной, но давно известной болезнью — разбираться не с руки. Причем убийство превращается из обычной меры предосторожности в настоящую лабораторную работу для самого младшего.
Визуально все сделано дешево, но сердито. Темнота с небольшими яркими пятнами (вроде красной двери или фонаря в детской руке) — все еще вполне рабочее средство выразительности. На выходе получается действительно интересный и цепляющий фильм без назидательности.
«Бремя» / Cargo
(реж. Иоланда Рамке и Бен Хоулинг, 2017)
Несмотря на очевидные пересечения, мы старались не включать в этот список зомби-хорроры. Но ради одного все же делаем исключение — хотя бы потому, что слово на букву «з» в нем не звучит. Уже вводные данные намекают на неплохое жанровое кино. Загибайте пальцы: Австралия (привет, озплотейшн), роуд-муви, скрещенное с тик-так-триллером, и Мартин Фриман, отлично проявивший себя в непривычном амплуа.
После катастрофы, превратившей добрую половину населения материка в зо… в зараженных, правительство умыло руки, предоставив выжившим помощь в виде бесплатных «аптечек» для экстренных случаев с таблетками и шилом для [Роскомнадзор]. В таких условиях семья из трех человек дрейфует на лодке и изредка совершает вылазки на берег за продуктами. Они успешно избегают заражения, пока один из инфицированных все же не добирается до жены. Уже достаточный набор для развития сюжета, но можно считать это хичкоковским трюком. Основное действие стартует, когда преображенная супруга кусает героя Фримана, и теперь у него есть 48 часов, чтобы доставить маленькую дочь в племя аборигенов, как ни странно, сумевших полностью защититься от заразы.
При этом «Бремя» нельзя обвинить в излишней манипулятивности: да, младенец за спиной — это основная движущая сила, но умилительными отцовско-дочерними кадрами зрителя подкупить не пытаются. К тому же, как в порядочном роуд-муви, герой встречает много примечательных персонажей — от бывшей школьной учительницы, лысой и в майке с волками, до реднеков в шляпах с загнутыми полями. Возможно, для фильма с жесткими временными рамками действие выглядит слишком размеренным, но провисающие моменты легко простить за актерскую игру. Смысл фильма укладывается в простую фразу «быть человеком», но произнесенную без лишней патетики. Поэтому в нее хочется верить.
