«Подлинная история банды Келли»: Маленькие мужчины

Историю банды Неда Келли, подлинную, придуманную, романтизированную и задокументированную, слагали много раз на все лады. Разбираемся в новой версии без страха заспойлерить сюжет — если ничего не слышали про Келли или еще не посмотрели фильм, то будьте осторожны.

«Подлинная история банды Келли» / True History of the Kelly Gang (2019)

Режиссер: Джастин Курзель
Сценарий: Шон Грант по роману Питера Кэри
Оператор: Эри Вегнер
Продюсеры: Джастин Курзель, Пол Рэнфорд, Хэл Фогель и другие
Дистрибьютор в России: «Вольга» (в прокате с 27 февраля)

Выходец из ирландской семьи переселенцев в Австралии, бушрейнджер (бандит с местным колоритом), бородатый красавец, конокрад, убийца, икона сопротивления колонистам, юный мальчишка и зрелый муж — это все о нем. Балладу об Эдварде Келли снимали, ставили на сцене, пели, плясали, слагали в поэмы, а до этого рассказывали друг другу вечером у костра. Память о его подвиге хранится в фольклоре, а броня — в Государственной библиотеке Виктории в Мельбурне. Сегодня Келли интерпретируют и как дьявола, и как святого, но в 1880-м современники вынесли однозначный вердикт, и подписи горожан не спасли героя от казни через повешение. Потомки всеми силами стараются отменить приговор и прославить ирландского Робин Гуда.

Две предыдущие экранизации и были своего рода оправдательными речами на эшафоте. «Банда Келли» 2003 года сегодня кажется трагичным фильмом скорее из-за печального флера вокруг Хита Леджера, чем из-за самого Эдварда Келли. Похожий на музыкальную балладу «Нед Келли» 1970 года тоже воспринимается через другие фигуру и контекст: в фильме Тони Ричардсона рок-н-рольщика Неда играл Мик Джаггер, а сюжет укладывался в гитарный напев в стиле кантри, который впоследствии стал музыкальным альбомом (в записи поучаствовали и сам Джаггер, и Уэйлон Дженнингс, и Шел Силверстайн). Стоит отметить, что Келли побывал на экране и того раньше, еще в австралийском фильме 1906 года: по версии ЮНЕСКО, это был первый полный метр в истории игрового кино.

Все эти экранизации роднит мотив гнетущего, пробирающего до костей фатума. Как бы ни повернулся сюжет, что бы ни ожидало Неда в следующей сцене — конец его предрешен (спасти героя может разве что Квентин Тарантино, если вдруг его десятым фильмом станет опус о банде). Поэтому фильм Ричардсона вовсе начинался с финала: никто не пытался обмануть зрителя, но лишь ненадолго оживлял рано погибшего Неда на экране — в утро казни ему было 25 лет. В новом фильме эта же неотвратимость судьбы становится припевом, собирающим воедино три куплета песни Джастина Курзеля: «Мальчик», «Мужчина», «Монитор». В русском языке слово monitor звучит обманчиво и резко на слух. Его можно перевести как «наставник», но этому слову есть еще и объяснение в самом фильме: Нед видит схему строения военного корабля «Монитор» и присваивает его мощь через название.

В целом вопрос присвоения, наследования и формирования мужественности выведен в «Подлинной истории банды Келли» на первый план. В меньшей степени создателей фильма занимает национальная идентичность и воля к свободной жизни. Традиционно главная движущая сила банды Келли — осознание того, что они сыны Ирландии и что пришло время дать отпор распоясавшимся британским колонистам. Колонисты же из раза в раз демонстрируют все грехи белых завоевателей — в сходной интонации (и географии) с «Соловьем» (2018) Дженнифер Кент. Однако если австралийскую постановщицу занимала женская участь среди этого патриархального произвола, то по Курзелю в эпицентре войны стоит изобретение маскулинности: она не может родиться сама по себе, а всегда перенимается или наследуется. Курзель проводит ревизию сказания (основой сценария стала книга Питера Кэри «Истинная история шайки Келли», получившая Букера в 2001 году) и освобождает свой фильм от пьяных выходок, трюков с лошадьми и налетов на банки, посвящая треть хронометража детству героя: как закалялся Нед.

У его семьи не было ни гроша, мать зарабатывала телом, а отец тихонько стоял в стороне, да еще и примерял женские платья — эталона мужественности в нем не найти. С подачи матери, которой герой всю жизнь пытался доказать, что он, в отличие от отца, мужчина, Нед отправляется на поиски своего маскулинного «я»: одноразовыми наставниками становятся то солдаты (Чарли Ханнэм, Николас Холт), то бандиты (Рассел Кроу), которые по сути едва ли отличаются друг от друга. Тема насилия интересует Курзеля еще с дебютного «Снежного города» (2011), и в новом фильме шкала маскулинности колеблется от физиологии до высшего предназначения, уготованного судьбой. Среди вариантов превращения в мужчину — генитальная риторика («Лиши его достоинства — отстрели ему яйца!» — то есть присвой себе мужественность другого), первобытная жестокость и героический миф, который режиссер и взялся развенчать в психотерапевтическом изводе.

Келли — не дьявол и не святой, а просто мальчишка из хижины посреди буша, которого мучают болезненная привязанность к матери (его возлюбленной стала девушка, тоже торгующая своим телом), отсутствие отца, поиск братства и невозможность жить хоть в какой-то степени добропорядочно, не будучи жертвой государственного произвола. Мужественность определяется не платьями (они могут стать и военной униформой восставших), не убийствами, не количеством женщин в постели, а только словом и делом, по возможности честным.

С честностью Курзель заигрывает с самого первого кадра. Нед сам пишет свою историю, а значит, рассказчик будет ненадежным, о чем сообщают титры: в этой истории нет ни слова правды. Преступник в бегах желает одного: рассказать о себе ребенку, чего когда-то не успел сделать отец Неда. Форма исповеди на бумаге развязала режиссеру руки и предоставила свободу: костюмный байопик превращается в панк-вестерн с драйвом в крови и условными декорациями прерий. На поверку в Неде Джорджа Маккэя (точное попадание кастинга) рока и протеста больше, чем в Неде Мика Джаггера. В новом фильме не важны значки на солдатской униформе, дамы в чепчиках и хранилища банков — только юность, бунт, инициация и кураж несломленного молодого духа. Курзелю удается развенчать мифологию не только героя, но и героизма в целом, а также ненароком (или специально?) устроить ревизию жанра вестерна, которому уже много лет как прочат смерть.

Так рождается невольная и совсем необязательная рифма между «Подлинной историей банды Келли» и «Маленькими женщинами». Джастин Курзель и Грета Гервиг обратились к знакомым текстам, экранизациям которых нет конца. В центре обоих сюжетов — истории взросления личности, романтизированной, символичной, но реальной: Нед Келли жил на самом деле, а прообразом Джо Марч стала писательница Луиза Мэй Олкотт. У Джо и Неда в руках перо — режиссеры дали им право самим (как будто без посредников) рассказать свои истории. Стряхнув пыль, академичность и приевшуюся повествовательную форму, они ищут человечность между строк. И банда Келли, и сестры Марч выстраиваются в галерею мужских и женских архетипов, раскладывая общий знаменатель на частности феминного и маскулинного. В финале Курзель и Гервиг пришли к согласию: главное, что могут присвоить себе герой и героиня среди полифонии догм и мнений, это право рассказать историю от первого лица.

Читайте также:

Нападение опоссума, кенгуру и ленивца: Лучшие австралийские хорроры