«Гомункул»: Горит зеленый, но я продолжаю стоять на месте

В апреле на Netflix вышел последний фильм Такаси Симидзу, автора одного из главных фильмов ужасов нулевых, «Проклятия». Чем может порадовать ветеран джей-хоррора в 2021 году, рассказывает Максим Бугулов.

«Гомункул» / Homunculus (2021)
Режиссер: Такаси Симидзу
Сценарий: Эисукэ Наито, Такаси Симидзу, Хидэо Ямамото
Оператор: Дзюн Фукумото
Продюсеры: Тикако Накабаяси, Харуэ Миякэ, Масами Фурукуса и др.

Сусуму Накоси живет в автомобиле. У него нет ни работы, ни воспоминаний, ни эмоций. Ему все равно, что случится с ним завтра. Каждый день он возвращается спать в машину, припаркованную на дороге, разделяющей дорогой отель и парк, в котором в палатках ночуют бездомные. Однажды Накоси принимает предложение эксцентричного студента-медика Манабу Ито: за щедрое вознаграждение Накоси разрешит просверлить себе дыру в черепе и проходить с ней семь дней, пока экспериментатор фиксирует результаты. Почти сразу после операции испытуемый начинает видеть душевные травмы людей.

Такаси Симидзу был одной из ярчайших звезд на небосводе джей-хоррора, подарив миру «Проклятие» и его всевозможные инкарнации (включая американский ремейк), но, как и почти все мастера жанра, за исключением Киёси Куросавы, несколько скис в 2010-х. В начале нового десятилетия Симидзу, вооруженный серьезным (по японским меркам) бюджетом от стриминг-гиганта Netflix, взялся за сложнейшую работу – лайв-экшн по культовой сэйнэн-манге «Гомункул», написанной Хидео Ямамото. Тем самым Ямамото, который придумал легендарного «Ичи-киллера».

Фанаты манги уже успели раскритиковать Симидзу за вольности при экранизации и слабое психологическое натяжение – вполне ожидаемая ситуация при перенесении литературного произведения на экран, хотя стоит отметить, что «Ичи-киллера» Такаси Миике за отрыв от первоисточника никто не журил.

Нетфликсовский «Гомункул» достаточно долго держит в прицеле оригинальную мангу: Симидзу старается сохранить даже ракурсы. Но по дороге к кульминации нарратив из цельного ощущения распадается на скачки от сцены А к сцене Б: вот Накоси с помощью «третьего глаза» заставляет рыдать матерого гокудо, а вот тут в процессе «терапии» превращается в насильника. Эпизоды продолжают всплывать один за другим, пока Симидзу отрешенно собирает их в единый паззл. Вместо болезненного пути с вынужденными метаморфозами персонажей на экране возникает этакая кинематографическая нонограмма: постановщик закрашивает нужные линии одну за другой, чтобы в конце получилась заранее известная картинка. Зрителю остается лишь оценить качество рисунка и сложность решения.

В таких условиях на первый план выходят ведущие участники конфликта, а точнее – актеры, этот конфликт разыгрывающие. Громкие, до боли в запястье, аплодисменты Го Аяно и Рё Нарите – их перформанс (едва ли не) интереснее получившейся истории. Симидзу не решился тащить персонажей в пучину психологического ада, а оставил внутри уютных, в том числе и для зрителя, рамок доктора Франкенштейна и его чудовища. Границы – привычные, но уже потрескавшиеся от времени, и в их пределах все начинает казаться ветхим и устаревшим: трепанация, третий глаз, человеческие гомункулы, поп-фрейдизм. С серьезным лицом в этот омут может шагнуть лишь марктвеновская тетя Полли, свято верящая в болеутолитель, евгенику и пользу физического наказания.

Однако уходишь от «Гомункула» не то чтобы с пустыми руками: да, выжимка – сухая, но вполне рабочая. Вина, ответственность, ложь, снова ложь, уже самому себе – заурядные, но вечные якоря, удерживающие человеческое сознание на месте, пока тело силится понять, почему оно не может двигаться дальше. Накоси сидит в своей маленькой машине, впереди – пустая дорога. Горит зеленый сигнал светофора, осталось лишь нажать ногой на газ. Но он не двигается с места. Кто ни разу в жизни не был таким Накоси, тому могут позавидовать и боги. И порой требуется дыра в черепной коробке и серия галлюцинаций, чтобы решиться ехать дальше. А кому-то удаётся справиться самостоятельно. Даже не закрывая ладонью правый глаз.