Итоги-2019: 20 лучших жанровых фильмов года
7539Список лучших фильмов ужасов и других темных жанров у RussoRosso в этом году, как обычно, разнообразен: в нем нашлось место как громким хитам, так и менее популярным работам. Топ-20 составляли Максим Бугулов, Настасья Горбачевская, Ева Иванилова, Дмитрий Карпюк, Никита Лаврецкий, Денис Салтыков, Алексей Свирский, Дмитрий Соколов, Марат Шабаев и Влад Шуравин.
18-20. «Пирсинг» / Piercing
(реж. Николас Пеше)
«Пирсинг» — это по большому счету постскриптум прошлого года. В российский прокат фильм празднично зашел 3 января — с отчаянным буйством, разве что без снежных хлопьев и мишуры.
Порой постродовая депрессия настигает не только женщину, но и отца ребенка: Рид готов исполосовать маленькое орущее тельце дочери ножом для колки льда, а умница-красавица жена достала опекой. Чтобы не натворить бед в семейном гнезде, он ищет выход из неврозов на стороне: начитавшись не то бульварных романов, не то газетных заголовков, Рид решает убить проститутку в отеле. Но у нее свой взгляд на досуг с клиентом, поэтому идеально отрепетированный план превращается в спектакль, который пошел не так.
С одной стороны, Пеше держит фокус на насилии как виде зависимости, атрибуте травмы и ее материальном воплощении. С другой — оставляет возможность смотреть на происходящее сквозь призму ромкома о зарождении новых отношений, где у каждого есть свой багаж боевых техник, причудливых фактов биографии, мучительных комплексов и необычных пристрастий. Заряженная на доверие фраза «я тебя понимаю» в очередной раз играет злую шутку (как часто бывает при знакомстве) и выворачивается наизнанку совокупностью недосказанностей.
После аномального черно-белого дебюта «Глаза моей матери» (2016) Пеше, как и положено хоррор-гику, ударился в стилистику а-ля джалло и сдобрил рассказ Рю Мураками, лежащий в основе сценария, саундтреком из фильмов Ардженто и семидесятническими желтыми титрами с неоновым отблеском, превратив свой второй фильм в кровавый вальс магнетично-демонического актерского дуэта Криса Эббота и Мии Васиковской. Н. Г.
Читайте также:
18-20. «Все пути ведут в Доннибрук» / Donnybrook
(реж. Тим Саттон)
Ограбление оружейного магазина, наркоманы-оборванцы, наркоманы-полицейские, чумазые дети, выстрел в голову, цветок в руке печальной страдалицы, нож в шее, кровавая лужа, мальчик бьет боксерскую грушу, мужчина бьет боксерскую грушу, тревога в глазах наркоманки, девочка лирично бегает по лужайке, еще один выстрел в голову, убийство ребенка, щебетание птиц.
Насилие, трагичность и скорбь в биквадрате — если вам такого недоставало безо всяких «автор хотел сказать», то добро пожаловать в мир дорвавшегося до жанра Тима Саттона, где доведенные до ручки бедняки пытаются выживать кто как может. Расчерченный мелодраматическим пунктиром криминал американского захолустья, несмотря на ощутимое родство с мрачными хоррорами, очень хочется поставить рядом с отечественной драмой «Жить» (2012) режиссера Сигарева. Хорошему герою очень плохо? Не спешите, это еще не всё. Шанс, что случайно взятая сцена фильма закончится либо побоищем, либо чьим-нибудь упадочным лицом, просто космический. Не зря добрая часть рецензентов ворчит на кино за бесцельное насилие — вот только почему оно бесцельное, когда заставляет грустить и сопереживать, никто при этом не поясняет. А. С.
Читайте также:
Рецензия на «Все пути ведут в Доннибрук»
18-20. «Детектив с пучком на голове» / Top Knot Detective
(реж. Аарон МакКанн, Доминик Пирс)
Безбашенный Такаси Такамото — звезда культового шоу «Детектив с пучком на голове». В сериале, где он снимался, не было никаких рамок: главный герой — дедуктивно мыслящий ронин Симасу, который мстит за убийство учителя, — мог драться с гигантским половым членом или с буржуазными злобными зверьками, а после тяжелого боя — танцевать со стриптизершами. Если сомневаетесь, что такое шоу существовало, то вы правы. «Детектив…» — талантливая мистификация года от австралийских режиссеров Аарона МакКанна и Доминика Пирса.
Это кино собрано из кусков интервью, вырезок газет, рекламных роликов и фрагментов выдуманного японского сериала. Каждая деталь, каждая минута рассказа коллег Такаси или отрывки серий — грамотная стилизация, в которую трудно не поверить. Режиссеры пытаются осмыслить феномен эксплуатационной культуры и культовости, попутно рассказывая о популярности, индустрии и ее цикличности. И хотя фокус здесь наведен на комичные ситуации и одиозное поведение (Симасу то одним ударом отрывает головы врагам, то рекламирует сигареты прямо в эпизоде), в конце ироничный взгляд на эпоху сменяется неподдельным сочувствием к герою — жертве, которой было суждено кануть в лету. В. Ш.
Читайте также:
Рецензия на «Детектива с пучком на голове»
17. «Высшее общество» / High Life
(реж. Клер Дени)
Совсем не чуждая жанровым экспериментам Клер Дени (взять хотя бы каннибальскую фестивальщину «Что ни день, то неприятности», 2001) отправилась в космические глубины вслед за Стэнли Кубриком. Причина такого выбора понятна — близ горизонта событий с человека слетают остатки цивилизации, оставляя завораживающую грубую суть. Роберт Паттинсон грустно стареет и растит нежеланную дочь, Жюльет Бинош извивается на футуристическом вибраторе и получает космические оргазмы — пленники космического корабля, который летит в абсолютном «нигде», становятся подопытными кроликами, вот только самого экспериментатора почему-то не видно.
«Высшее общество» — не просто философская абстракция а-ля Фуко в космосе, но и настоящее визуальное удовольствие. Космос расщепляет формы и цвета до элементарных состояний, поэтому его изображение становится похожим на минималистичный видеоарт. Тогда-то и становится понятно, что заявленный в синопсисе «Солярис» (или, не дай бог, «Интерстеллар») со свистом проваливается в гипнотические глубины «Побудь в моей шкуре» (2013). Дени вслед за Джонатаном Глейзером обращается к космосу не только внешнему, но и внутреннему. М. Ш.
Читайте также:
14-16. «Маяк» / The Lighthouse
(реж. Роберт Эггерс)
В «Маяке» Роберт Эггерс возвращается к корням: речь не только об излюбленной географии Новой Англии, ирландском просторечии и XVIII веке, но и о личных корнях режиссера. Эггерс начинал карьеру на съемочной площадке как художник-постановщик, и «Маяк» — это живописное полотно с приморской пасторалью, где каждый кадр выглядит как картина в раме. Здесь это не только фигура речи, но и буквальная граница кадра: фильм снят на черно-белую пленку в формате 1,19:1. Визуальное решение работает как прием до конца: каждая монтажная склейка, ракурс, мизансцена и движение камеры выполнены по учебнику киноязыка начала прошлого века.
Для камерного эксперимента Эггерс запирает двух смотрителей маяка на острове посреди омываемого морями «нигде», выводя их из какого бы то ни было контекста и оставляя их индивидуальности единственной ощутимой величиной. Эггерс забрасывает своих героев в самую пучину одержимостей, заставляя нырять их все глубже и исступленно биться на дне без воздуха. Молодой, красивый и сильный, с огнем в глазах, но без огня на службе Эфраим вынужден подчиняться старому пердуну и ворчуну Томасу, который заставляет драить полы, но не подпускает к сигнальному свету маяка. Размеренное бытовое существование и выдуманная субординация деда и юнца подпирают соперничество персонажей. Постепенно это разрушает не только внешнее спокойствие, но и внутренний стержень каждого из смотрителей.
Пренебрегая контекстом, Эггерс концентрируется на вечном и создает внутри кадра собственный микрокосм. Здесь первозданная маскулинность выходит за пределы социальных условностей. В его легенде запросто соседствуют Прометей, русалки, Кракен, Иисус и морские суеверия — не как символы веры, но как отправная точка разрушительного страха.
— Ты читаешь молитвы?
— Нет, я боюсь бога.
Н. Г.
Читайте также:
14-16. «Противостояние в Спэрроу-Крик» /
The Standoff at Sparrow Creek
(реж. Генри Данэм)
У новичка полнометражной режиссуры Генри Данэма получилось неожиданное: «Противостояние в Спэрроу-Крик» — минималистичное разговорное кино на основе актуального социально-политического конфликта Америки (ополчение против полиции), которое снято будто бы специально для эскапистов и ненавистников громких интонаций.
В то время как Джордан Пил и София Такал расходуют алую краску на восклицательные знаки для левацких баннеров, Данэм предпочитает постоять в сторонке, пока зритель сам разберется, во что ему верить и за кого переживать. И так у постановщика во всем: если мужские разборки, то на пониженных тонах, если вокруг непроглядная ночь, то первую скрипку будет играть свет, если намечается смертоносная бойня, то ее поэтично прервет внезапный порыв ветра. События «Противостояния в Спэрроу-Крик» разворачиваются, по сути, в пределах одной-единственной локации — погруженного в полумрак склада с невзрачным интерьером, — но операторское мастерство и режиссерское чувство стиля делают из фильма красивое визуальное произведение. Кроме того, кино Данэма открыто к восприятию как минимум с нескольких сторон. Его можно смотреть и как увлекательный whodunit, и как модный слоубёрнер, и — с какой-то точки зрения — как олдскульный триллер с кучей твистов, при этом совершенно не разбираясь, кто там за Трампа, а кто неонацист в отставке. А. С.
Читайте также:
Рецензия на «Противостояние в Спэрроу-Крик»
14-16. «Умри, чудовище, умри» /
Muere, monstruo, muere / Murder Me, Monster
(реж. Алехандро Фадель)
Скрытый шедевр аргентинца Алехандро Фаделя — величественное в своей простоте кино о кино, хоррор о хорроре. Девушки из маленькой деревушки у подножия Анд гибнут одна за другой жесточайшим образом. Подозрения падают не только на людей, но и на невиданного монстра. Медитативный фильм Фаделя превращается в расследование не только на сюжетном уровне: зритель должен нащупать границу между сном и явью, реальностью и кино, мужским и женским. Ответ банален: никакой четкой демаркационной линии нет и быть не может, но поиск решения бесконечно занимателен: в свидетели призываются Брюно Дюмон, Гай Мэддин и Джон Карпентер. Каждый детектив, режиссер, зритель должен быть по-своему философом, поэтому местный следователь (Виктор Лопез), выглядящий как нечто среднее между Чарльзом Бронсоном и персонажами «Едоков картофеля», пускается в затяжные танцевальные номера, будто бы созданные для третьего сезона «Твин Пикса». Но несмотря на сравнения, которые можно продолжать до бесконечности, «Умри, чудовище, умри» остается уникальным фильмом — смешным и грустным размышлением о киногении и хорроре для каждого из нас. М. Ш.
13. «Властелины хаоса» / Lords of Chaos
(реж. Йонас Окерлунд)
Шведский клипмейкер Йонас Окерлунд никогда не отличался стилистической сдержанностью: он автор нескольких музыкальных видео из числа самых провокационных в истории (Smack My Bitch Up для The Prodigy, Pussy для Rammstein). Неудивительно, что и полнометражную картину, рассказывающую о главной трагедии норвежской блэк-метал-сцены, Окерлунд снял не в традиции сдержанных и вежливых голливудских драм о реальных событиях, а в форме дикого кровавого и по-настоящему металлического триллера.
В использовании жанровых приемов для экранизации реальной трагедии едва ли есть что-то неэтичное. В конце концов, гораздо важнее быть честным по отношению к жизни героев, а не к смерти. И Окерлунд здесь предельно честен: юнцы-металлисты действительно поголовно были если не психопатами, то хотя бы немного мудаками; сами же и тащились от безвкусных выходок и пранков (в какой-то момент те перетекли в поджигания церквей); сами глумились над смертью. «Властелины хаоса» — это несовершенное кино, но оно обладает аутентичной энергией, эффектно запечатлевает дух времени, а значит, это по-настоящему то кино о норвежском блэк-метале, которое мы заслужили. Н. Л.
Читайте также:
Рецензия на «Властелинов хаоса»
12. «Оленья кожа» / Le daim / Deerskin
(реж. Квентин Дюпье)
Квентин Дюпье — в первую очередь выдающийся комедиограф-абсурдист, а не постановщик фильмов ужасов в привычном понимании. Тем не менее есть что-то неимоверно жуткое в том, с каким дьявольским упорством он изображает мир в виде случайной последовательности из неоправданных жестокостей, неразрешимых логических парадоксов и грубых гэгов ценой в человеческую жизнь.
В «Оленьей коже» персонаж оскаровского лауреата Жана Дюжардена уходит от жены, тратит все сбережения на крутой прикид в виде куртки из оленьей кожи и селится в маленькой провинциальной гостинице, обещая заплатить за номер завтра. События разворачиваются по типичной схеме Дюпье: на подаренную продавцом куртки любительскую камеру герой начинает снимать совершенно бессмысленный фильм, а потом ради съемок берется убивать людей. На словах это звучит как шокирующий поворот, а в исполнении режиссера и, кажется, идеально совпадающего с ним во вкусах актера смотрится как самое естественное решение. В убедительности и даже забавности этой туманной логики, в симпатии к главному герою-психопату и состоит здешняя жуть. Н. Л.
Читайте также:
11. «Раны» / Wounds
(реж. Бабак Анвари)
После жуткого фильма «В тени» о джиннах в послереволюционном Иране режиссер Бабак Анвари выступил на территории американского кино. Уилл живет в декадентском Новом Орлеане, работает барменом и пытается не замечать накопившихся проблем в отношениях. Вообще-то ему все еще нравится бывшая подруга — постоянная клиентка, которая, как назло, заводит улыбчивого бойфренда. Несчастливым вечером в бар заходят слишком юные студенты (пить алкоголь в Штатах разрешено с 21 года), а вскоре один из завсегдатаев получает разбитой бутылкой в лицо. Уилл замечает, что разбежавшаяся молодежь забыла телефон, подбирает его — и с этой ночи жизнь бармена превращается в кошмар с тараканами, впадающей в транс девушкой и таинственным существом, пришедшим через некий портал.
Эзотерические недомолвки и плотная атмосфера психоза делают «Раны» чуть ли не образцовым фильмом ужасов. А чтобы жанровый арсенал оказался полным, ко всему этому Анвари добавляет и элементы боди-хоррора. Сцены, в которых персонаж Дакоты Джонсон впадает в транс перед изображением туннеля на экране ноутбука, достойны отдельного места в современном каноне ужасов. Ко всему прочему, неизвестно, как скоро у «Ран» появится конкурент по количеству тараканов в кадре, здесь они лезут из всех тайников — и не в последнюю очередь из головы Уилла. Д. Салт.
Читайте также:
10. «Капкан» / Crawl
(реж. Александр Ажа)
Триумфальное возвращение Александра Ажа после провальной «Девятой жизни Луи Дракса» (2016) и неоднозначных «Рогов» (2013). Фильм без излишков и претензии на оригинальность, чем и отличались лучшие проекты режиссера — «Кровавая жатва» (2003) и «Пираньи 3D» (2010). Отец и дочь в западне, вокруг голодные злобные аллигаторы, победа над монстром — как победа над семейными проблемами и триумф взаимопонимания: сюжет фильма будто собран с помощью сценарного гайда из интернета.
Но здесь в дело вступает мастерство Ажа. Даже такие ленивые коллизии режиссер подчиняет своей неповторимой оптике, в которой насилие всегда до жути натуралистично, а любая сцена преисполнена саспенсом. Приемы жанра прочувствованы столь тонко, что весь фильм кажется игрой на оголенном нерве, где напряжение растет с каждой секундой. Под этим давлением несуразность истории становится незаметной, и на первый план выходят чистые эмоции: страх, что героев слопают кровожадные звери (благо Ажа сразу дал понять, что на жестокость не поскупится), страх остаться загнанным в угол и, наконец, страх первобытный — когда в каждом шорохе слышится угроза. «Капкан» — это чистое кино, для которого содержание лишь незначительная условность и которое вступает со зрителем в глубокий эмоциональный контакт. В. Ш.
Читайте и слушайте также:
9. «Трое из ада» / 3 from Hell
(реж. Роб Зомби)
Роб Зомби воскрешает своих культовых персонажей, семейство Файрфлай из «Дома 1000 трупов» (2003) и «Изгнанных дьяволом» (2005), и дает им в третий раз атаковать Америку. Капитан Сполдинг (Сид Хэйг) появляется лишь в начале фильма, зато Малышка (Шери Мун Зомби), Отис (Билл Моусли) и новый злодей Фокси (Ричард Брейк) куролесят на протяжении всего без малого двухчасового хронометража. Отис воплощает Чарли Мэнсона из альтернативной вселенной и не стесняется зарядить пафосную речь: «Я — вечное пламя спасения, которое сжигает вашу жизнь, свободу и поиски долбаного счастья». Малышка мяучит и мурлычет, соблазняя и уничтожая вокруг себя всех, независимо от пола (веганка Шери Мун Зомби, кажется, совсем не постарела с 2005 года). «Трое из ада» переносятся в Мексику с середины фильма — и местные алкоголики, мачо, проститутки и бандиты придают франшизе второе дыхание.
Дух эксплуатационного кино для Роба Зомби неотделим от настоящей синефилии, так что уже на первых минутах Фокси признается в любви звезде гангстерских фильмов 1930-х Джеймсу Кэгни и даже имитирует его фирменную манеру речи. Кивок любителям Хамфри Богарта следует буквально парой секунд позже. Финальный бой — это характерный для эксплотейшна плевок в сторону политкорректности: пока ряженые мучачос расстреливают целый район, Малышка выходит сражаться в индейском венце из орлиных перьев — сложно представить, чтобы этому персонажу было дело до споров о культурной апроприации. А чтобы никому не показалось мало, к ней присоединяется одноглазый карлик, предварительно накурившийся травы. «Трое из ада» — это настоящая ода свободолюбивому жанровому кино. Д. Салт.
Читайте также:
8. «Не состарится» / Never Grow Old
(реж. Иван Кавэна)
Дикий Запад, время вестернов. Джон Кьюсак в роли охотника за головами приезжает в городок, где Эмиль Хирш делает гробы. В городке церковь вытеснила блуд, у Эмиля Хирша есть жена и двое детишек, а Джон Кьюсак совершенно не кажется таким уж злодеем, чтобы разрушить целое поселение, а заодно и чужую семью. И тем не менее.
Ирландский режиссер Иван Кавэна не боится жанров и снимает то фестивальные драмы, то ужастики (тот самый «Канал» — это Кавэна), а теперь вот дошло дело и до вестерна. И умение ориентироваться не только в хорроре, но и в обычных человеческих историях делает из Never Grow Old штучный продукт, где на первый план выходят мрачные настроения, но герои при этом представляются далеко не монохромными карикатурами, как это принято, а по-настоящему живыми людьми. А. С.
Читайте также:
7. «Химера» / Braid
(реж. Митци Пейроне)
«Химера» — главная неожиданность прошедшего года. Малозаметный инди-хоррор, который сначала кажется вариацией на тему «Забавных игр» или даже «Пилы», но при ближайшем рассмотрении оказывается притчей о взрослении, оформленной в стиле психоделических ужастиков 1960–70-х.
Фильм особенно эффектно смотрится на фоне монстроузных блокбастеров вроде сиквела «Оно», тоже работающих с темой травматичности взросления. Но там, где Энди Мускетти нарушает баланс страшного и смешного, превращая экзистенциальный хоррор в черную комедию, Митци Пейроне демонстрирует бóльшую аккуратность и последовательность. «Химера» — это история о детях, отказывающихся взрослеть, только не в сказочных условиях, как в «Питере Пэне», а в настоящих: три девушки строят свой замкнутый мир, притягательный оазис вечной молодости, в котором все же остается страх времени (его прекрасно символизируют листки никогда не меняющегося календаря). Финал столь же трагичен, сколь и ожидаем: в реальном, а не вымышленном мире есть лишь один гарантированный способ никогда не взрослеть. Д. Сок.
Читайте также:
6. «Мы» / Us
(реж. Джордан Пил)
Загородный дом. Внутри — семья из высшей прослойки среднего класса. Снаружи — их зловещие двойники в красных робах. Выживет лишь одна из семей. И так по всем США.
Под конец десятилетия зрителя пытались убедить, что он живет в удивительное время умных хорроров и что в 1970–80-х такого не делали (громкий кашель от удушающего смеха). Под всеобщую интеллектуальную амнистию попали даже те фильмы, которые не имеют отношения ни к интеллектуализму, ни даже к полному метру (ты знаешь, что ты сделал, Джон Красински). Дебют Джордана Пила «Прочь» (2017) стоит особняком от транспарантного тренда, действительно являя интереснейшую спайку хоррора и социального высказывания. Кто бы мог подумать, что его вторая работа уйдет еще глубже.
«Мы» — далеко не первый хоррор о социальном неравенстве. Да, он чуточку смелее: там, где европейцы просто тычут пальцем и сплевывают бранные слова, Пил недвусмысленно заявляет о невозможности равенства. Но фильм вошел во все хоррор-топы вовсе не поэтому, а благодаря изяществу и глубине. Изящество плавно раскрывается в параллельных конструкциях «мы — они» и наоборот, а глубина кроется в отсылках, снова в параллельных линиях, симметрии, дьяволе и деталях. М. Б.
Читайте также:
5. «Закатать в асфальт» / Dragged Across Concrete
(реж. С. Крэйг Залер)
Тертого неполиткорректного калача (Мэл Гиббсон) и его напарника-весельчака (Винс Вон) отстраняют от полицейской работы за превышение полномочий. И тогда они заходят с другой стороны закона: напарники задумывают ограбить бывшего наркодилера. В параллельной преступной вселенной темнокожий парень досрочно выходит из тюрьмы. Дома — мать-проститутка и брат-инвалид. Через несколько дней он вместе с другом детства соглашается поучаствовать в ограблении банка. Через пару часов все персонажи встретятся в одном месте.
Человек-оркестр (это не фразеологизм) С. Крэйг Залер за четыре года успел склонить на свою сторону бесчетное количество фанатов жанрового кино: сначала бронебойным хоррор-вестерном «Костяной томагавк» (2015), затем терпкой «Дракой в блоке 99» (2017). В этом году Залер зарядил в одну обойму постмодернизм девяностых, бадди-муви восьмидесятых и фатализм семидесятых и разрядил ее в неонуар. Приметы прошлого постановщик тащит (159 минут хронометража) по шершавому цементу, чтобы в 2019-м каждый видел, какие следы и разводы они оставляют, и наблюдать за этим ни секунды не скучно. На руку фильму играют блестящий каст, а также природная свирепость Залера: не только в кино, но и в своих книгах он отдает предпочтение детализированному ультранасилию. Но если в «Духах рваной земли» (2013) Залер может выдержать дистанцию, не утонув в эксплуатации, то в кадре затормозить перед гранью сложнее, поэтому режиссер доводит gore до гротеска. Но густая кровь и сырые внутренности не глушат высказывание картины, хоть оно и может срикошетить от оптики зрителя в любую сторону. М. Б.
Читайте также:
Рецензия на «Закатать в асфальт»
4. «Соловей» / The Nightingale
(реж. Дженнифер Кент)
2010-е — это зенит режиссерских дебютов и триумф темного жанра. Одним из фильмов, запустивших обе волны, был австралийский хоррор «Бабадук» (2013): он не просто поставил имя Дженнифер Кент на карандаш хоррор-фанатов, но и сподвиг критиков общего профиля пламенно спорить о страшном кино.
Во втором проекте Кент смешивает живописную «тасманскую готику» с дезориентируще жестоким триллером о колониализме и мизогинии. Британский капитан и два подчиненных солдафона насилуют осужденную ирландку, пока рядом остывают тела ее мужа и грудного ребенка. Расчеловеченная этими зверствами девушка берет ружье, коня и гида, семью которого когда-то вырезали те же колонизаторы, и отправляется по следам убийц. Вокруг хрустят сухие ветки, из ноющей груди течет молоко, а между огромных тасманских деревьев снуют угрюмые европейцы, ни во что не ставящие ни одинокую девушку, ни тем более коренного австралийца. Дополнительный ужас рождают взгляды искалеченных героев прямо в камеру и длинные сцены насилия, затягивающиеся словно удавка на шее зрителя. Е. И.
Читайте также:
3. «Блаженство» / Bliss
(реж. Джо Бегос)
Подобно нашему прошлогоднему фавориту «Мэнди», фильм Джо Бегоса — это кровавый иммерсивный кошмар на наркотиках неопознанного происхождения. Импульсивная художница из Нью-Йорка пробует редкий порошок и впадает сначала в оргазмическую эйфорию, затем в паническую атаку, после — в вампиризм и в конце концов получает испепеляющее творческое вдохновение. В этой готической сказке о творце и творении героиня сама рвет на куски окружающих, прежде чем ее пожирает демоническая картина. Камера вращается подобно ошалевшим глазам актрисы Доры Мэдисон, а экран превращается в сплошной кровосток. Эта ускоренная версия «Входа в пустоту» (2009) — фильм-инъекция, бессовестно ярко испытывающий вестибулярный аппарат. Е. И.
Читайте также:
2. «Развращенный» / Depraved
(реж. Ларри Фессенден)
Крестный отец мамблгора Ларри Фессенден снимает редко, но метко. Его «Развращенный» пересказывает знаменитый сюжет Мэри Шелли в декорациях XXI века — вместо грозного готического поместья тут фигурирует хипстерский лофт, а аристократическая Швейцария уступает место США (а конкретно — Бруклину). Тема напряженных отношений Создателя и Создания немного сужена — в фильме уже и речи нет о религиозно-этической проблематике. Теперь «Франкенштейн» оказывается рассказом про ПТСР, трудное отцовство и несчастное детство. Интонация выходит крайне сдержанной, без крайностей, в которые могут впадать низкобюджетные хорроры. Актеры приятно бормочут, не устраивая театральных истерик, а само чудовище Франкенштейна переживает личностный кризис: почему оно помнит свою прижизненную внешность, а в отражении виднеется чужая телесная оболочка? Впрочем, «Развращенного» приятно не только слушать, но и смотреть: анимационные вставки, изображающие когнитивные процессы, чрезвычайно хороши. М. Ш.
Читайте также:
1. «Солнцестояние» / Midsommar
(реж. Ари Астер)
Неприятный, болезненный, беспокоящий — не самые точные переводы емкого английского прилагательного disturbing, которым хочется наградить второй фильм Ари Астера, трёхактную пьесу о кризисе отношений в кислотно-сектантских тонах. Ощущение непорядка происходящего выгодно выделяет «Солнцестояние» на фоне других хорроров, где герои заехали в гости на час, а остались навсегда. Вроде бы на экране вечный день и светлые одежды шведских сектантов, но легче от этого не становится. Идеальная иллюстрация этого ощущения — открывающий и замыкающий картину (а по ощущениям и не прекращающийся) бэд-трип героини Флоренс Пью, в образе которой режиссер изобразил самого себя на грани расставания с подругой. Не лишенная лукавства перемена пола смотрится, безусловно, в духе времени: история получает фем-акцент, впрочем, не больший, чем в классических слэшерах с их последними девушками. Слегка болезненным юмором и заигрыванием с архетипами режиссер тоже не смог никого обмануть: по большому счету он снял иллюстрацию мема с горящим в машине медведем. Только тут горит, но не сгорает и обновляется сам Астер. И немножко мы вместе с ним. Д. К.
Читайте и слушайте также:
Специальные упоминания:
Максим Бугулов: «Время монстров», «Детские игры», «Паразиты», «Я иду искать», «Они»
Настасья Горбачевская: «Они ползут за тобой», «Zомбилэнд: Контрольный выстрел», «Коко-ди Коко-да», «Месть Лиззи Борден», «Сторожка», «Вивариум», «Ты, должно быть, убийца»
Ева Иванилова: «Золотая перчатка», «Маленькое красное платье»
Дмитрий Карпюк: «Сторожка», «Месть Лиззи Борден», «Гори, гори ясно»
Никита Лаврецкий: «Релаксер», «Море соблазна», «Искусство самообороны», «Корпоративные животные», «Темная сторона», «Фанат»
Денис Салтыков: «Пересчет», «Я иду искать»
Алексей Свирский: «Мертвая точка», «Пляжный домик», «Монумент», «Темная сторона», «В тихом омуте», «Семена», «Проходческий щит»
Дмитрий Соколов: «Проклятие плачущей», «Проклятие Аннабель 3», «Годзилла 2: Король монстров», «Оно 2», «Они», «Доктор Сон», «Я иду искать»
Марат Шабаев: «Зеровилль»
Влад Шуравин: «Папа, сдохни», «Я иду искать», «Милая»
Читайте также:
- Итоги-2018: 20 лучших жанровых фильмов года
- Итоги-2017: 20 лучших жанровых фильмов года
- Итоги-2016: И гаснет свет в тишине
- Итоги-2016: Тихие странности
- Итоги-2016: Год Медузы. Самые декадентские фильмы
- Итоги-2016: Время жатвы
